Девять граммов на удачу. Вадим Филоненко

в насмешку назвать Рыжим, а спокойного, уравновешенного человека – Шустриком.

      Молчун махнул рукой и сказал с тоской:

      – Да ладно, Сизый, не темни. Говори как есть, чего уж там. Все равно пропало золотишко…

      – Золотишко, – эхом откликнулся Сизый. – Именно за ним мы и шли. Ну, добрались до Мутной, разбили на берегу лагерь. Периметр там, охрана, все дела… Моем, значит, золотишко. Хотя не очень-то его много. Самородков нет. Так, песок один… Ну, мы не унываем. Всяко лучше золотой песок мыть, чем за цацками среди аномалий шарить… Расползлись по речке, разделили заводи, чтобы каждый свой участок окучивал…

      – Двойками работали, – уточнил Молчун. – Типа, один моет, другой прикрывает.

      – Точно, – кивнул Сизый. – Мы вон с ним в паре были… Короче, три дня прошли спокойно. А на четвертый Кузя Левша и Гарик Малой, – бродяга сделал ударение на последнем слоге, – исчезли, тля.

      – Я сразу просек: дело не чисто, – вмешался Молчун. – Они, как обычно, утром почапали на речку, а барахлишко в палатке оставили. Я видел, потому как в тот день дежурным по кухне был… А вечером, когда они не вернулись, я в ихнюю палатку сунулся, а вещи-то тю-тю.

      – Мы решили, что пацанам большой самородок подвалил и они сделали ноги, – добавил Сизый. – Как раз накануне Левша проигрался в очко Васе Пыре. Поставил на кон будущую добычу и лажанулся. А после слинял, тля, чтобы долг не отдавать. Малой с ним за компанию свинтил, все ж таки родные братья как-никак… В общем, так мы с пацанами решили и не стали заморачиваться на их счет. Ну, сбежали и сбежали. Их место сразу отошло Пыре с подельником Мотей. Так они на следующий же день надыбали сразу девять самородков, тля! Только странное то золотишко было…

      Док, который уже начал клевать носом, тут же встрепенулся:

      – И в чем странность?

      – Это были скорее не самородки, а слитки. Такие ровные кубики, вроде игральных костей, правда потяжелее – около пятидесяти граммов каждый. Все одинаковые, целая куча. Сразу видно, кто-то для себя отливал, тля. Только почему клеймо не поставил? И зачем в речку скинул? Но, по-любому, раз без клейма, значит, ничье.

      Сизый замолчал, отвлекшись на чай с сухариками.

      – Все Пыре и Моте обзавидовались, – заговорил Молчун. – Они за день рыжья набрали столько, что год по кабакам зависать хватит.

      – А через день пропали и они, – сказал Сизый. – Причем, как и Левша с Малым, слиняли со всем своим барахлишком. Мы с пацанами решили, что тоже в побег сорвались. Выбрали все золотишко из заводи и ходу.

      – Небось побоялись, что кто-нибудь из нас их добычу к рукам приберет, – хмыкнул Молчун.

      Док окинул бродяг оценивающим взглядом и пробормотал:

      – Я бы тоже побоялся.

      Сизый продолжал:

      – В заводи Пыры больше золотишка не осталось, сколько ни искали. Зато нашли в других заводях, даже в нескольких. И точно такие же ровные кубики… Досталось всем, кроме нас с Молчуном и Серёни Медяка – он один работал, без напарника…

      – Говорил, мол, зачем мне напарник, у меня у самого глаза на затылке, –