Даггер: Инициация. Денис Агеев

заценить.

      – Не люблю я вирт, это все для слабаков. Ничто не утолит мужской голод лучше, чем настоящая живая женщина, – сказал Лис и развязно улыбнулся. Снова поглядел на меня: – А ты как считаешь, Палач?

      – Как ни считай, но женщин от этого в твоей жизни больше не станет, – сказал я. Перед глазами всплыло фантомное лицо Клариссы. Удивительно, но за последние сутки я не вспоминал о ней ни разу. Тему о женщинах я решил задавить еще в зародыше, поэтому тут же поменял ее на другую: – Что по поводу проекта скажете? Не пожалели, что влезли в это дерьмо?

      – Все лучше, чем гнить в Платосе, – брезгливо поморщившись, ответил Олуш.

      – Я думаю, что мы еще толком ничего не знаем, чтобы делать выводы, – проговорил Лис. – Но меня смущают импланты, про которые говорил тот ученый, доктор или профессор – не помню, кто он там.

      – Профессор Шой Рогинев, – напомнил я.

      – Точно, – кивнул Коннор. – Именно он собрался внедрять нам какие-то сверхсовременные импланты. Не люблю я всю эту инородщину, но Линк сказал, что вещь должна быть стоящая. Вот и проверим.

      – Ты слишком доверяешь этому молокососу. Как по мне, то от него лучше держаться подальше, – посерьезнев, сказал Олуш.

      – Мы все: я, ты, Палач, Линк, даже говорящая задница – с Платоса. Теперь к нам присоединился и Фарт. Мы должны доверять друг другу, как одна семья, – с ухмылкой проговорил Коннор, хотя по его хитрому взгляду было понятно, что он ничуть не верит в свои же слова и сольется при любом неудобном случае.

      – Внимание! – раздался гендерно-нейтральный голос из динамиков. – На собеседование приглашаются Михель Донски, Орландо Кринг, Бикмучиносиус Дисрей Олушарий, Эдриа Мэй и Алекс Хоксвелл. Просьба пройти в кабинет номер шесть.

      – Вот и мой жребий выпал, – проговорил я, хлопнув по плечу Лиса. – Я пошел к мозгоправам, а вы, платосцы, держитесь вместе.

      – Все мы там будем, – подмигнул мне Коннор.

      Я двинулся к коридору, который вел к кабинету психолога-псионика.

      – Постой, Палач, я с тобой, – внезапно окликнул меня Олуш.

      – Да? – удивился я. – Твое имя вроде бы не называли.

      – Называли, – здоровяк явно погрустнел. – Бикмучиносиус Дисрей Олушарий.

      – Понятно. Я даже не знал, как оно полностью звучит.

      – Никто не знает. Все – и друзья, и враги – зовут меня Олушем.

      – Оно и понятно, почему. Никому не хочется язык ломать. И за что тебя таким именем наградили?

      – Это особенность культуры, где я родился. Я с Фарго, с провинции Вольных городов, – Олуш поморщился, добавив: – Дурацкое название.

      – Почему же?

      – Потому что никакие там города не вольные. Подчиняемся всем тем же законам, что работают по всей планете и Федерации.

      – Но название-то откуда-то взялось?

      – Угу, взялось. Его еще при колонизации дали триста лет назад. Когда все только начиналось, правители нескольких городов отделились от Федерации, решив стать независимыми. Вот же придурки!.. Как можно стать полностью независимыми, живя на одной