Даггер: Инициация. Денис Агеев

перестань, – попытался успокоить ее я, но поток эмоций уже было не остановить. Как же мне хотелось ее обнять и прижать к груди!.. За эту возможность я бы отдал еще пятнадцать лет жизни.

      – Зачем, Алекс?.. Зачем ты убил тех локсийцев? – прокричала навзрыд она.

      – Я… должен был это сделать, – твердо сказал я. – Они сожгли нашу планету.

      – Пятнадцать лет, Алекс! Пятнадцать лет! Это целая жизнь! Целая вечность! И она пройдет без тебя! – девушка снова заплакала, закрыв лицо руками.

      Мне было больно на все это смотреть, невыносимо слушать, а главное – осознавать. Ведь Кларисса была во всем права. Пятнадцать лет – это вечность, которую мне предстояло провести в четырех стенах у черта на рогах. Без нее.

      Я молчал, чуть опустив голову. На душе было так погано, что я даже подумал о том, что зря позвонил Клариссе. Нужно было отправить ей сухое одностороннее голосообщение без лишних пояснений. Она бы, конечно, все равно попыталась узнать подробности, но к тому времени эмоции уже улеглись бы, и все, возможно, сложилось бы куда проще.

      Но я снова решил пойти по сложному пути, доказывая невидимому сопернику, что нет той силы, что способна сломить меня. Нет страха и сомнений. Нет нужды ни перед кем отчитываться. Да и если кому-то что-то доказывать, то только самому себе.

      Когда спустя немного времени рыдания прекратились, девушка аккуратно вытерла слезы, негромко шмыгнула носом, поглядела на меня чуть припухшими глазами и осипшим голосом произнесла:

      – Хорошо, Алекс. Я принимаю твое решение и твою судьбу. Как и всегда. Пятнадцать лет – значит, так тому и быть. Я справлюсь. Мы вместе справимся.

      Девушка вымученно улыбнулась, а за ней растянул губы и я.

      Именно это я и хотел от нее услышать.

      Именно это и наполнило меня новыми силами и смыслом жить дальше.

      ***

      Все время после отбоя я не смыкал глаз. Неотрывно смотрел в потолок, не видя ни его, ни что бы то ни было вообще. Мой мир рухнул. А новый построить было не из чего и не на чем.

      Восемь долгих лет я жил одним мигом – что когда получу свободу, то сразу же сожму в объятиях Клариссу. Но теперь все это осталось лишь в мечтах. От меня отвернулись все, кто когда-то был дорог. Самое время начать сожалеть о своем поступке, из-за которого я и попал сюда.

      Но я не сожалел.

      Когда эмоции улеглись, я задумался о своей дальнейшей судьбе. Перспектива коротать еще семь лет в застенках казалась теперь немыслимой. И бессмысленной.

      Пошло оно все к черту…

      Я приподнялся со шконки и громко прокричал:

      – Носорог!

      Эхо заскользило по пустым коридорам и растаяло в тишине.

      Я поднялся и спрыгнул на пол.

      – Носорог! Иди сюда, жирный кусок дерьма! – еще громче произнес я.

      – Какого черта, Алекс?.. Ты спятил? – возмутился Митрис, подав голос с нижней шконки.

      – Носорог! Я знаю, что ты наяриваешь на голофото свой бабушки. Оторвись уже и подойди ко мне, – снова позвал я надзирателя, проигнорировав