На стихи не навесишь замки. Инна Ивановна Фидянина

тебя не сделаем любимой,

      а ежели чего, с тебя же спросим:

      почему таки мы нехороши,

      почему живем мы небогато,

      и пошто у нас кривые хаты,

      в рукомойниках вода зачем застыла?

      Как же так, царя ты не побила,

      и весь мир не превратила в остров,

      на котором жить было бы просто!»

      Я думала, гадала, сомневалась,

      с некрасавцами своими соглашалась,

      ну а согласившись, заболела,

      заболев, плохую песню спела:

      как жила я вовсе небогато,

      не имея ни двора, ни хаты.

      Кошка воду выпила с корыта.

      Вот, сижу больная, не умыта,

      а до царской доли не допрыгнуть,

      остаётся лишь к забору липнуть

      у себя на острове дремучем

      да кивать лишь ивушке плакучей.

      Отвернулись 10 тысяч некрасавцев:

      «Ладно, мы пошли, одна справляйся,

      тебе ж не привыкать. Ну, поправляйся!»

      Мне не привыкать, я поправляюсь

      и на острове своем одна справляюсь:

      я медведям плакаться устала.

      Села, встала, села, встала, села, встала

      и пошла по замкнутому кругу —

      ни невеста, ни жена и ни подруга.

Раны

      Зализывала я раны

      каким-то образом странным:

      то пила, то ела,

      то в окно пустое глядела.

      А жизнь как-то не торопилась

      отвечать на «Ты б отпустила!

      и не мучила ежедневно

      своим временем верным».

      А ведь лет было мне – середина.

      Я у неба просила:

      нет и не смерти даже,

      а чтоб старость была покраше.

      Но с чего бы ей быть покраше,

      когда юность босая машет,

      а невесёлая зрелость

      кивает на дом, там серость

      и полный таз мыла:

      «Ты не все углы перемыла!»

      И этот круг бесконечный

      раны мои не залечит,

      боли мои не залижет.

      Огонь в печурке всё ближе:

      «Кушай, родная, и пей,

      нету судьбы добрей,

      чем твоя одинокая,

      такая, как яма, глубокая!»

То грязь на дворе, то простуда

      Когда жизнь похожа на клетку,

      это не шутки, детка,

      это со всех сторон клетка,

      и снаружи мир не менее страшен

      в чёрно-белый цвет перекрашен:

      там на ветке синице

      никак не сидится,

      журавлю не летается,

      а убийцам не кается;

      прошлое с будущим перемешалось,

      настоящее не отзывалось,

      и вокруг тишина.

      Ты искала себя сама.

      Не находила.

      В тёплый угол свой уходила

      и там зачем-то рыдала.

      Чего тебе было мало?

      Что пропало, то и пропало,

      не подберёшь, не склеишь,

      дыханьем не отогреешь.

      Вот и ходи теперь с богом

      всё одним и тем же порогом.

      Ключ у тебя с собой,

      им свою хатку закрой,

      да и сиди в ней тихо:

      не пролетит ли лихо,

      ворон ли не прокарчет,

      дитя