Мой парень дышит огнём. Мария Николаевна Сакрытина

приготовил именно он, а сейчас, похоже, был занят завтраком.

      Ничего себе! Я что, баристу вчера в баре подцепила? Или сразу повара?

      И, зараза, ведь даже как зовут не помню! Вдобавок, сижу тут, как лахудра, в пижаме. Мда. Надо спасать положение, вон как он кофе готовит. А то разочаруется сейчас во мне и больше не придёт. Ай-ай-ай, такой нужный человек для артефактора, мы ведь без кофе никуда, можно сказать, колдуем только с ним. Эля, ну-ка давай, включи харизму, объясни ему, что красота с утра вообще не главное.

      Я протёрла глаза и отсалютовала кружкой.

      – Спасибо! Кофе обалденный.

      Парень молча посмотрел на меня. Мда, с харизмой у меня по утрам не очень. С другой стороны, он ещё не сбежал, значит, есть шанс.

      Я встала, подошла к раковине, помыла кружку. Попыталась вспомнить, где у меня сушилка. Не смогла, поставила мокрую кружку на разделочный столик. Вроде как так и надо.

      – Кстати, мой халат тебе идёт, я заценила.

      И любой бы заценил: вблизи парень выглядел очень брутально. Или нет – сурово. Вот, отличное слово. Высокий, мой взгляд ему в ключицы упёрся, когда я подошла – не вплотную, разумеется, а то правда сбежит. Вряд ли я после бурной ночи – у нас же была бурная ночь? – пахну розами.

      М-м-м, какой он худой, аж до болезненности. Наверное, на диете сидит. И лицо такое – ух! Я почему-то решила, что если он не бариста, то наверняка военный.

      Или нет? Волосы у него были насыщенного оранжевого цвета, почти как в детских мультиках. Точно не военный, им нельзя краситься. Это же у него не свой?..

      – Слушай, прости, пожалуйста, но кому-то надо это сказать. Мне не то чтобы неловко, просто я не помню…

      Тут парень как-то так повернулся, что на свету сверкнула чешуя.

      Че-шу-я.

      Твою мать!

      Сердце ухнуло в пятки, а мой взгляд заметался, подмечая и вертикальные зрачки, и острые уши, и, чтоб её, чешую на шее. А ещё стальную полоску ошейника-ограничителя в вороте халата.

      – Ты дракон! – прохрипела я и отшатнулась, сжимая защитный амулет, который никогда не снимаю. Вот примерно ради такого случая.

      Дракон не торопился меня пожирать – или что они делают с молодыми ведьмами? Он поднял брови, тоже рыжие, и хриплым голосом, в котором мне послышался треск пламени, произнёс:

      – Да, хозяйка.

      Тут на плите что-то зашипело, дракон снова подхватил силиконовую лопатку и отвернулся. А я опустилась на пол – захотелось мне вдруг посидеть, знаете ли. Ноги держать перестали.

      У меня на кухне дракон. У меня на кухне дракон. У меня на кухне дра…

      Спокойно, Эля. Он тихо-мирно готовит.

      Дракон. Готовит. Это как вообще?

      Ну, как-то так.

      Я сглотнула и, сжимая амулет, который почему-то молчал – или опасности не было, или дракону он не помеха – выдавила:

      – А ты… чей?

      Дракон обернулся и окинул меня внимательным взглядом. Таким в кино на больных в психушке смотрят.

      – Ваш.

      Я снова сглотнула.

      – М-мой?

      – Да,