Мой парень дышит огнём. Мария Николаевна Сакрытина

вписан?

      – В завещание, Иннар, – ответил за меня папа, беря кружку с кофе. – Это значит, в случае смерти Эли ты станешь самым богатым драконом Каэлии.

      Иннар нахмурился.

      – Простите, это шутка? Разве можно составить завещание в пользу зверя?

      – О господи! – выдохнула я. – Хватит уже про зверя, а?

      Папа поднял брови – мол, я что-то пропустил? – но спрашивать ничего не стал. Вместо этого он сказал:

      – Неделю назад кошка покойной баронессы Иве́тты унаследовала её городской особняк и курорт на Южном побережье. Это не в порядке вещей, но и не редкость. Так что я должен предупредить: в случае скоропостижной смерти моей дочери ты сделаешься не только первым драконом-богачом в Каэльской новейшей истории, но и первым подозреваемым. Понимаешь?

      Иннар пожал плечами. Острить по поводу подозреваемой кошки он не стал, а вот мне хотелось.

      – Я под печатью, господин Стерн.

      – Иннар меня пальцем не тронет! Да, Иннар? – добавила я, хотя сама не была в этом уверена.

      Папа усмехнулся, а дракон сказал:

      – Господин Стерн, я снова прошу прощения, но вам не кажется, что вашей дочери нужно встретиться с психиатром?

      – Вот только с психиатром она и не встречалась! – фыркнул папа. – Да, Эля?

      – Иннар! В самом деле? Опять?

      Не глядя на меня, дракон продолжил:

      – Я здесь недавно, но мне кажется, она ведёт себя неадекватно.

      Папа поднял брови.

      – Неужели? И как именно?

      Иннар коротко пересказал: ваша дочь лечит дракона в ущерб собственному здоровью, сажает его за свой стол и в завещание, вот, вписала. Это нормально?

      – За стол сажает? – развеселился отец. – А куда же тебя ещё посадить, на пол?

      Иннар уставился на него.

      – Это ты ещё её мать не видел, – добавил папа. – У нас есть пекинес, Фунтик. Так он, кстати, тоже в завещание вписан – моей жены. И за столом с нами ест. О, Эля не рассказывала, как она его лечила?

      – Пап!

      – Он ей чуть руку не оттяпал, – с гордостью – не знаю, за меня или пекинеса – закончил папа.

      Иннар покачал головой.

      – Прошу прощения. Я не знал, что у вас так принято.

      – Вот и славно. – Папа залпом допил кофе и встал. – Эля, утёнок мой, поправляйся.

      – Я уже вполне здорова.

      – Это ты пока в кровати лежишь, здорова. И не забудь, что ты на карантине. Иннар, проследи за ней. Ей нельзя выходить из дома ещё неделю.

      – Ско-о-олько? – ахнула я.

      – Неделю, Эля. Ничего страшного, я слышал, у тебя проблемы с дракко. Посидишь, подучишь, тебе полезно.

      – Пап!

      – А папа пошёл на работу. – Он наклонился и чмокнул меня в лоб. – Всё, утёнок. Не забудь написать маме. И я, пожалуй, отменю домашний арест Тео. В кои-то веки он подарил тебе что-то полезное.

      – Иннар не что-то, – пробурчала я.

      Папа улыбнулся и протянул Иннару руку.

      – Спасибо, что заботишься о моей дочери.

      Иннар недоумённо уставился на его ладонь.

      – Это мой долг.

      – Пожми ему руку, – шёпотом