Что, если?. Юлия Александровна Сидорова

уже уехал, бросил учебу или всё ещё читаешь билеты в коридоре перед зачетом. Вообще мне достаточно того, что ты где-то есть. Что ты дышишь, ходишь, улыбаешься, разговариваешь и, может быть, счастлив. Однажды я даже смогу за тебя искренне порадоваться».

      Через год она сменила телефон, убрала все фотографии и сожгла письма. Только оставила один коротенький клочок бумаги:

      «Вот этого я хочу: чтобы мне с самой собой было также хорошо, как с тобой. Чтобы я не нуждалась в ком-то, а сама по себе была цельной».

      Конечно, он не был виноват. В его жизни всё всегда было проще. Он-то как раз и был цельным – не нуждался в ней, а просто брал то, что хотелось. Он не виноват, что полюбил другую. Не виноват, что его чувство к ней оказалось не таким сильным. Откуда ему знать, что, даже спустя десять лет, в самые мрачные дни, она садилась за стол, нервно закуривала сигарету, и долго-долго разговаривала с ним?

      – Мамы не стало в среду. Я пока так и не могу осознать, что случилось. Даже не хочу об этом думать. Только, знаешь, мне теперь стало спокойнее, что она больше не страдает. Хорошо, что она не смотрелась в зеркало в последние дни – она бы очень расстроилась. Ведь она всегда была такой красивой, такой летящей и свежей. Годы совсем её не испортили, а вот болезнь постаралась.

      И ей становилось немного легче.

      В конце концов, люди могут оставить нас, но они всегда будут рядом, пока мы этого хотим. Они проскальзывают в словах, поступках, мыслях, навещают в воспоминаниях и во снах.

      Мальчик из страны вечного лета встретился ей в октябре.

      Два месяца назад родители вынесли из его комнаты все камешки и фантики, отдали Весте немногословную Гелю и уехали из этого дома, чтобы больше никогда не вернуться.

      – Принеси мне желтые астры, – попросил мальчик и протянул ей пару красных фантиков. – Оказалось, они здесь ни к чему, но я всё равно храню на всякий случай. Здесь тепло, а ещё все вокруг улыбаются.

      Веста проснулась и протерла влажные веки.

      Мальчик, сам того не зная, кое-чему её научил: в страну вечного лета ты уходишь один. Даже если рядом есть люди, которые тебя любят и не хотят отпускать. Ты тоже любишь их, поэтому не возьмешь с собой. Ты возьмешь только себя. Ты – это всё, что у тебя останется в конечном итоге.

      Чашки из тонкого фарфора дожидались её на столе. Это так глупо: всё время искать кого-то, кто придет к тебе на лавочку в шесть утра, чтобы выпить чаю из фамильного сервиза. А что, если так и не придет? А что, если фарфор даст трещину?

      – Удивительно, сколько любви может вместить в себя сердце одного человека. Родители, мужчины, дети, друзья, родина, природа, животные. Вся эта жизнь, весь этот мир могут уместиться в одном маленьком сердце. А на себя его вечно не хватает, – она задумчиво провела рукой по тонкой ручке и краям белоснежной чаши. – И всё-таки я научилась. Научилась отпускать. Отпустить – не значит забыть. Это значит освободить внутри немного места. И теперь у меня есть место для себя.

      Попугай на жердочке согласно закивал своей желтой головкой:

      – Люблю!

      *

      Что,