Жизнь и смерть русского рока. Время колокольчиков. Илья Смирнов

добывать самыми немыслимыми способами или мастерить из подручного материала: из «кинаповских» установок и старой бытовой радиотехники. Гитары восточно-европейского производства привозили студенты, немцы и поляки, они стоили 300–400 рублей, по тем временам большие деньги.

      Об этом виде спорта вы уже знаете. О мастере спорта узнаете позже. Фото Владимира Иванова

      Самый главный факт первых лет истории молодой нашей рок-музыки – это ее полное официальное непризнание. Точка зрения культурных организаций сводилась к тому, что «этого» нет, поскольку в нашей стране «этого» и быть не может. Даже расшифровать местоимение «это» оказалось непросто: термин «ВИА», абсолютно бессмысленный по своей сути – ведь оперная труппа тоже является вокально-инструментальным ансамблем, равно как и Людмила Зыкина в сопровождении баянистов – появился около 1970 года с единственной целью – избежать произнесения «неприличных» слов «рок» и «бит».

      Зато считалось приличным называть БИТЛЗ в прессе «навозными жуками»[7].

      С другой стороны, жизнь первых советских рокеров была проще и естественнее. Если молодые люди хотели послушать музыку, они договаривались с администрацией кафе или просто столовой и скидывались по восемь-десять рублей – собранных денег хватало и на аренду помещения, и на оплату труда музыкантов. Последняя графа не воспринималась как незаконная: если люди в поте лица трудились до трех часов ночи, то почему бы им не заплатить? Иногда концерты устраивали и в институтах: по такой же системе, с танцами.

Историческое отступление: от «Люрса» до «Парадняка»

      Кафе-ресторан «Люрс»

      Ежедневно, с 11:30 до 3 час. ночи

      Наше кабаре

      «Живи, пока живется»

      Ничего подобного на страницах «Вечерней Москвы» современник БИТЛЗ, конечно, не увидел бы. И беда не в том, что не было «Яра», «Максима» и «Люрса», – беда в том, что не стало стоявшей за этой рекламой культуры.

      В незапамятные времена у европейцев сформировалась традиция общедоступных заведений, которые, помимо прямого коммерческого назначения – еда и питье, выполняли еще функции культурных центров и демократических клубов. Там выступали поэты и певцы, происходили дискуссии, составлялись всевозможные литературно-художественные манифесты и создавались группы: многие великие дела начались, как ни странно, именно за ресторанными столиками.

      Несмотря на сокрушительный удар, нанесенный по всякой нормальной человеческой жизни отменой НЭПа, такие кафе возродились после войны в облике так называемых «шалманов», где

      Последний шарманщик – обломок империи,

      Все пылил перед Томкой павлиньими перьями,

      Он выламывал, шкура, замашки буржуйские —

      То, мол, теплое пиво, то мясо прохладное,

      А шарманка дудела про сопки манчжурские,

      И спала на плече обезьянка прокатная…

      Посетители, среди них было много фронтовиков, могли дешево и сравнительно неплохо поесть, послушать

7

Богословский Н. В. Из жизни «пчел» и навозных «жуков». Литературная газета, 03.03.1964.