Сбежавшая невеста. Инна Дворцова

похожей на девочку, верящую в чудеса.

      – Нужно для побега. Мы уедем вместе. Ты переоденешься мужчиной и рано утром незаметно выйдешь из дома. Вечером притворись больной, чтобы утром тебя не искали. Твои платья я уложу в свою сумку, а ты мой мужской костюм возьми в свою.

      Я смотрю в её глаза, в которых робко появляется надежда на избавление.

      – По дороге я переоденусь в мужской костюм, и мы с тобой исчезнем на просторах империи. Многое будет зависеть от доктора. Найдёт ли он нам место, где можно переждать ажиотаж с поимкой сбежавшей невесты.

      – Роза, я боюсь, а вдруг не получится?

      – Когда не получится, тогда и бояться будешь. А сейчас представь, что мы уехали из этого ада навсегда.

      – Дай-то, бог!

      Мама сейчас зависит от меня, и эта ответственность держит меня в тонусе.

      – А, что у вас с доктором? Как ты решилась изменить отцу?

      Мама покраснела.

      – Я не изменяла. Доктор пришёл, когда я заболела прошлой зимой. Да, ты не помнишь.

      Я развожу руки. Что есть, то есть. Всё-таки удобно списывать всё на потерю памяти.

      – Он маг-целитель. Редкий дар в нашей империи. Так получилось, что никого в тот момент не было, чтобы пойти на бесплатный вызов. Пришёл он. Потом стал приходить к нам только он. Вальтер никогда не интересовался кто он. Для него важнее всего, что не берёт оплату.

      Мама волнуется, рассказывая мне о докторе. Мне циничной женщине странно слышать о благотворительности мага.

      – Лайонел, подкарауливал меня в городе. Провожал. Мы только разговаривали. Он ни разу даже не дотронулся до меня.

      Она произнесла его имя с такой нежностью, что у меня защемило сердце. Я тоже хочу влюбиться. И чтобы мой голос теплел при упоминании его имени, и сердце пропускало удары.

      – Рыцарь без страха и упрёка, – съязвила я.

      – Представь себе, он благородный человек, – отчего-то взвилась до этого тихая мама. – Не нужно оскорблять его. Я перед тобой душу выворачиваю, а ты издеваешься.

      – Ма, ты чего, я не оскорбляла твоего доктора. Что я такого сказала? – я действительно не понимаю.

      – Не оскорбляла? А кто его рыцарем обозвал? И где ты услышала такое слово? – негодует мама.

      А меня душит смех. Не могу сдержаться. Смеюсь в голос. Держусь за ограду дома. От смеха слёзы текут из глаз. У меня уже болит живот, а смеяться не перестаю.

      Мама смотрит на меня с обидой. Обида сменяется недоумением. А недоумение страхом, что я сошла с ума.

      – Я всё объясню сейчас, – еле-еле сквозь смех говорю ей.

      Всем телом я приваливаюсь на ограду. Смех начинает отпускать. Я обнимаю маму.

      – Рыцарь – это и есть благородный человек, – успокаиваю я её.

      Мама верит мне.

      – Ты всегда была умнее нас с отцом и Вальтера, – с гордостью заявляет она.

      – Только не понимаю, как он, взрослый мужчина, умудряется больше года вокруг тебя хороводы водить? Мам, может, он того, негоден как мужчина?

      – Роза! – вспыхивает мама. – Как ты можешь говорить матери такие вещи?

      – Ну, ладно! Не буду говорить, если тебе от