Ещё четыре сказки о юном сыщике Аристаше. Игорь Дасиевич Шиповских

ай Васильевич служит главным сыщиком в департаменте полиции. Итак, начнём.

      В то летнее утро было свежо после ночного дождя, абсолютно безоблачно и солнечно. День обещал быть прекрасным. Аристаша по своему обыкновению вышел на подработку. Жизнь на вокзалах кипела в привычном темпе; поезда приходили и уходили, а пассажиры то прибывали, то убывали. Всё обыденно и размеренно, как всегда. И даже извозчики на привокзальной площади были неизменно расторопны и уважительны к чаяниям вновь прибывших. А прибывших, кстати, становилось всё больше и больше. Платформы заполнялись утренними поездами, и народ уже прямо-таки кишел на перронах.

      Но вот на Николаевском вокзале объявили о прибытии Санкт-Петербургского экспресса. И Аристаша, быстро поправив свою багажную тележку, стремительно направился туда.

      – Ну что ж, посмотрим, кто сегодня к нам пожалует,… и будет ли для меня работа,… возможно, сумею подвезти пару чемоданов… – азартно подумал он на ходу, даже не предполагая какой сюрприз его там ждёт. А всё дело в том, что этим экспрессом возвращался из гастрольного турне театр, который базировался недалеко от вокзалов, и с которым Аристаша уже однажды сталкивался, принимал участие в расследовании одного криминального происшествия. Иначе говоря, Аристаша был уже знаком с некоторыми театральными деятелями и их привычками. И тут судьба вновь вела его к ним.

      2

      Едва Аристаша оказался на перроне рядом с только что прибывшим поездом, как сразу понял, работы будет непочатый край. Народу из вагонов сыпалось, словно горошин из стручка. Притом не только театральных деятелей, но и простого обывателя приехавшего в Москву по делам. Как раз театральных-то было не так много, всего-то пару вагонов, но они-то и были самые шумные и суетливые. Некоторые актёры дабы скоротать время в пути проводили свой досуг в вагоне-ресторане, и теперь разгружались, что называется навеселе; с хмельными шуточками и скабрёзными остротами.

      Аристаша поспешил к ним в надежде получить от этого раскардаша щедрые чаевые, ведь, как известно человек подшофе не особо скупиться. Но едва Аристаша подобрался к вагону с актерами, как из него раздался истошный женский крик.

      – А-а-а-а!… убили!… убили!… – словно сирена взвыла неизвестная, отчего Аристаша повинуясь инстинкту сыщика, мигом отставил свою багажную тележку в сторону, и оттолкнув стоящего на входе проводника, ринулся в чрево вагона.

      – Кот кричал!?… что случилось!?… Я здесь!… Я являюсь представителем полицейского департамента!… – на ходу восклицая, и расталкивая пассажиров, стремился он к купе, из которого исходил тот испуганный крик. Аристаша ожидал увидеть там кровавую картину преступления, и уже даже достал из кармана документ о своей принадлежности к сыскной полиции, выданный ему как-то Николаем Васильевичем, однако в купе всё выглядело гораздо прозаичней. Ни какой крови, ни кинжалов или револьверов; просто на нижней спальной полке распластавшись, безмолвно лежал мужчина лет двадцати пяти, тридцати, а рядом с ним, театрально заломив руки, стояла на коленях молодая дамочка обворожительной внешности. Она-то и блажила.

      – Прошу вас, сударыня, успокойтесь, и объясните в чём собственно дело?… отчего кричите?… я здесь представляю сыскную полицию… – мигом взяв инициативу в свои руки, спросил Аристаша. Но не успел он получить и слова в ответ, как у двери в купе скопилось уже несколько любопытствующих пассажиров, и примчался проводник.

      – Что тут у вас творится, господа!?… – слегка раздражённо воскликнул он.

      – Так-так,… да это я у вас должен спросить, что тут творится!… так что, вы здесь потише,… не повышайте голоса,… и у меня всё под контролем, я уже веду следствие… – предъявив всем столпившимся свой полицейский документ, строго заявил Аристаша и вновь повернулся к дамочке, которая уже успела подняться с колен.

      – Так отчего же вы кричали, сударыня?… – переспросил он, уже убирая свой документ в карман.

      – Но он же не дышит,… его убили,… они все ненавидели его!… Мы были в вагоне-ресторане,… немного выпили, отужинали и пошли отдохнуть перед прибытием!… Модест прилёг вздремнуть,… он наш режиссер,… сильно устал,… я же присела напротив,… спать не хотелось,… и я решила почитать новую пьесу,… Модест собирался её поставить,… надо было более тщательно её изучить, ведь я прима театра, и мне надлежит играть главная роль. Но вот мы прибыли, а он не встаёт,… я к нему, а он не дышит,… это всё они,… кучка завистников,… они не любили его, как я!… О, боже-боже,… он мёртв… – опять заламывая руки, сбивчиво протараторила дамочка.

      – Ну-ну,… вы уж погодите его хоронить-то,… сейчас я взгляну,… покойника от живого я отличу,… приходилось сталкиваться… – коротко отозвался Аристаша и, мягко отстранив дамочку, склонился над пострадавшим, а тот действительно не подавал признаков жизни. Пульс не прощупывался, на губах налёт пены, язык вывалился, все признаки нездоровой смерти на лицо. И всё же Аристаша достал из нагрудного кармашка маленькое круглое зеркальце, которое на всякий случай постоянно носил с собой, и приставил его почти вплотную ко рту потерпевшего.

      – Если он хоть чуточку ещё дышит, то зеркальце покроется испариной,… а уж коли, нет, то пиши, пропало…