Тридцать одна сказка обо всём на свете. Игорь Дасиевич Шиповских

от меня не сбежишь,… что он, зря что ли, мне глазки строил, соблазнял да подмигивал?… я такого не упускаю!… теперь он навеки мой!… – вырвав у Нифонта из рук голову его сына, категорично заявила она и прижала её к своей груди. Тут и сказать-то нечего, диагноз нужен; не то девка ума лишилась, не то её любовь с ненавистью смешались да в порочную болезнь превратились, пока неизвестно.

      Но одно ясно точно, это она вчера повсюду за Феофаном загадочной, чёрной тенью ходила-следила. А потом загнала его, как лиса зайца, на окраину леса, повалила, припёрла к землице сырой, да его же ножом ему же голову-то и отрезала, ведь она девка здоровая, под стать Феофану, силы ей не занимать, враз с ним справилась. А затем с собой домой голову его забрала, в качестве трофея. И пока трупного окоченения не наступило, выправила ему его неподражаемую улыбку, вот и весь сказ. Так он и простоял у неё до самого утра с улыбкой на лице, на столике под салфеткой, словно украшение какое-то. Кстати, нож Феофана тут же в комнате под матрацем у Фёклы нашли. В общем, её полностью разоблачили.

      Однако дело это щепетильное, тут ведь не простая мещанка мелкий проступок учудила, а дочка самого городничего беды натворила, разница большая, подход особенный нужен. А что делать никто не знает, случай-то специфический. Ни сам городничий, прибежавший с домочадцами на шум, не знает, как поступить, ни полицмейстер с подчинёнными выхода из создавшегося положения не видят, ни даже матушка Фёклы слова сказать не может. Все в замешательстве. Но Нифонт хитрая его душа, изворотливый ум, быстро сообразил, как ему даже из всего этого выгоду извлечь.

      – Ладно, хватит вам тут голову ломать, как поступать!… Я всё сам улажу,… только для этого надо свадьбу сыграть!… Уж, коли Фёкла его так любит, то пусть замуж за него и выходит!… Ну не так конечно, как он сейчас есть, без тела с одной головой,… одной-то головой долго не налюбуешься, амурных отношений захочется!… Так что голову я к его туловищу прилажу,… это дело мне под силу,… раз-два и приращу, на то и заговор верный знаю,… но вот только с его рассудком дело обстоит гораздо сложнее!… Ходить, говорить, кушать, пить и даже супружеский долг исполнять он, конечно, сможет,… а вот мыслить, как прежде, уже не получиться!… Скорей всего он так и останется непутёвым дуралеем,… будет постоянно улыбаться да лишь о любви толковать,… вот так-то… – рассудительно обозначил он будущее своего сына, на что Фёкла аж радостным смехом зашлась.

      – Ха-ха-ха,… ах, счастье-то какое!… Ведь мне больше ничего от него и не надо!… Пусть только улыбается да о любви мне говорит!… А уж как с ним амурными делами заняться, я сама способ найду!… Лишь бы он рядышком был!… – вдохновлено пролепетала она и тут же отдала голову Феофана Нифонту, чтоб тот её быстрей к телу приделал. И то правда, пора всё на свои места ставить, ведь Фёкла девка здоровая, дородная, раз уж сумела Феофану голову оттяпать, то и сумеет найти способ, как с ним с приращенной головой счастливо прожить.

      Денег у них с Феофаном навалом, куры не клюют. От родителей