Жанна де Ламот. Михаил Волконский

говорить со мною, в особенности в такой вот обстановке, – ответил Борянский, осмотрев зал, и проговорил: – Фу, какое свинство! Пройдемте сюда вот, в гостиную!..

      Но и в гостиной оказалось ничуть не лучше. Там тоже повсюду валялась зола из трубок, недопитые вина в стаканах и в бутылках.

      – Говорите, пожалуйста, быстрее, в чем дело, – сказал Борянский, – мне спать хочется!

      – Я вижу, – улыбнулся Люсли, – вы всю ночь играли в карты.

      – Двое суток подряд... Ну, вы ко мне явились от этого... как его... общества «Восстановления прав обездоленных», что ли?

      При этом Борянский посмотрел на лиловую карточку Ивана Михайловича Люсли, которую держал в руках, и в углу которой стояли буквы «В.П.О.», что и означало «Восстановление прав обездоленных».

      Ивану Михайловичу Люсли такой откровенный приступ не совсем понравился, он поморщился и проговорил:

      – Вы высказали желание поступить в это общество и были приняты в него как один из семи деятелей, различавшихся по цветам радуги. Вам достался желтый цвет, и я привез для вас кокарду этого цвета, чтобы вы надевали ее в знак вашей принадлежности к обществу «Восстановления прав обездоленных».

      И с этими словами Люсли передал своему собеседнику желтую кокарду, а сам нацепил в петлицу лиловую.

      Борянский взял кокарду, мельком взглянул на нее и, небрежно бросив ее на стол, сказал:

      – Все это – пустяки... эти цвета, кокарды... и всякая такая мистика... А вы мне лучше о деле расскажите! Ведь, насколько я понимаю, общество занимается тем, что отыскивает наследства без прямых наследников и находит затем подходящих людей, к которым правдой или неправдой может перейти вымороченное наследство?

      – Ну зачем же неправдой?.. – попробовал возразить Люсли.

      – Ну ведь и я не вчера родился! – перебил его Борянский. – И не считаю себя институткой; да и не все ли равно: правдой там или неправдой, раз все делается на законном основании и за это получают денежки!.. Ведь вы-то права обездоленных не даром же восстанавливаете!

      – Ну, конечно, не даром, – согласился Люсли.

      – Ну вот то-то и оно!.. Видите, если умно дело повести, то большие капиталы на этом нажить можно!

      – Об этом с вами распространяться я не имею права! – остановил его Люсли. – Мое дело передать вам кокарду вашего цвета и пригласить вас на общее собрание в четверг. Оно будет происходить под председательством нового Белого!

      – Ох! – махнул рукой Борянский. – Бросьте вы эти кокарды и цвета!.. Тут человек две ночи не спал, у него глаза словно бы медом смазаны, а вы разные рацеи разводите. Если вы меня зовете в четверг только затем, чтобы в краски играть да кокардами щеголять, так я и не приеду! Я, знаете ли, такой человек, что мне подавайте существенное, а без этого самого существенного я совсем никуда не гожусь!

      – Если вы под существенным, – спокойно сказал Люсли, – подразумеваете деньги, то могу вам вручить от имени общества до тысячи рублей сейчас, если вам угодно; на это я уполномочен!

      – Вот это – дело! – воскликнул Борянский, ударив рукой по столу. –