Странные люди, порой великие. Виктория Владимировна Дорофеева

моя племянница, и это не обсуждается! А эта планета, теперь, наш дом. И твой тоже…. Что бы ты ни делала, и куда бы ни уходила, всегда знай, у тебя есть дом. Тебе есть, куда вернуться – вытер он слёзы со щёк Евы. – Поняла?

      Ева кивнула в ответ. Лицо дяди, такое тёплое и родное. Даже голос…. Словами этого было не передать, поэтому Ева глубоко вздохнула и улыбнулась.

      – Строим тут немного… – указал Паланиратий на странные машины.

      – Я заметила – кивнула опять Ева. – Качели и горки…. Очень мило. Я бы не отказалась от такого в детстве.

      – Дети… – обнял Еву за плечи Паланиратий, и повёл в сторону работающих машин. – Нас мало осталось, а работы много. Поддержка молодых семей, так сказать…. Строим дома, отдаём молодёжи. Детки появляются…

      – Идиллия – покачала головой Ева. – Не вспомню, когда такое было. Ты молодец, дядя.

      Прозвучал громкий сигнал, и рабочие вылезли из машин, направляясь в маленькое здание неподалёку.

      – Обед – пояснил Паланиратий. – Кушать хочешь?

      Ева кивнула в ответ, соображая, когда в последний раз ела. Осознав, что это было много времени назад, живот свело от голода.

      Жилище Паланиратия оказалось очень скромным. Небольшой столик, три стула, кровать и диван. Белые стены, и такие же, белые шторы на окнах. Никакой прислуги, дядя сам стоял у плиты, и поджаривал в сковороде что-то наподобие котлет. Ева восхищённо наблюдала за этим процессом, снова убеждаясь, что дядя остался точно таким, каким она запомнила его. Сильный, мудрый и справедливый, даже к самому себе. Никаких излишеств, да они и ни к чему, если ты не пытаешься пустить пыль в глаза, а просто делаешь всё правильно.

      – Прошу прощения – появился на пороге комнаты Рилас. – Вы просили докладывать, если… – замер он, уставившись на сидящую за столом Еву.

      – Угу – выдохнул Паланиратий. – Как всегда, с задержкой…. Ладно, садись, пообедаешь с нами.

      Все трое молча, кушали. Ева сдерживала улыбку, наблюдая, как Риласа, буквально разрывает от любопытства, но он, мельком поглядывая на Паланиратия, продолжает молчать.

      – Ладно, спрашивай – отодвинула тарелку Ева, и прищурила глаза. – Я слышу, как у тебя мысли в голове бегают.

      – А что, можно? – уставился Рилас на Паланиратия.

      – Раз тебе не терпится – глубоко вздохнул Паланиратий, и стиснул зубы.

      – Ты, правда, свет? – радостно протараторил Рилас. – И как это? Ну, создавать из пустоты? Типа, добро, а твой брат зло? Как ты договорилась с ним? Он же не придёт больше, да? Ты с ним ушла куда-то на всё это время? И где ты была? Там интересно? Лучше, чем у нас тут?

      – Заткнись – покачал Паланиратий головой.

      – Друг… – развела Ева руки в стороны. – И на какой из вопросов отвечать?

      – Простите – опустил голову Рилас.

      – Ладно-ладно – вздохнула Ева глубоко, и расправила плечи. – Свет ли я? Ну, можно сказать, в каком-то смысле да. Точнее, извечная, что является светом.… Зло ли брат? Нет, представление твоё не верно. Я хаос, он покой. Придёт ли мой брат в нашу вселенную?