Кофе с мороженым, или Рецепт идеальных отношений. Сандра Саммерс

посмеяться за чашкой кофе, если оставались обедать в офисе. Раньше он вел себя очень непринужденно и по-дружески, никаких любовных флюидов и искр между нами не летало, а сегодня он вдруг предложил как-нибудь встретиться за пределами конторы. Я от неожиданности растерялась и сразу согласилась, мол, конечно, почему бы и нет. Как раз сижу и жду, что пригласишь.

      А уже когда он ушел к себе в заваленный мониторами и проводами темный кабинет, я мысленно треснула себя по башке: «Зачем оно тебе, Лана, надо?» Во-первых, зачем окунаться в новые отношения, когда дома диван после измены козла-бывшего еще, как говорится, «не остыл», а во-вторых, зачем портить такие замечательные дружеские отношения с коллегой? Если ничего не выйдет, потом обоим будет неловко, общаться, как раньше, уже не получится.

      Зато Милка загорелась так, будто это ее, а не меня на свидание позвали.

      – Ланка, так это же здорово! Забудешь наконец бывшего, начнешь новые отношения! О, – она аж на стуле заерзала от возбуждения, – давайте на двойное свидание сходим! Ну, когда Кемаль ко мне приедет.

      Я тут же яростно замахала головой, пока она нам двойную свадьбу планировать не начала.

      – Ну тебя и заносит иногда, конечно, – попеняла я ей. – Какое двойное свидание? Ты в своем уме?

      – А что такого? – невозмутимо спросила Василькова. – Я же тебе не в постель к нему прыгать сразу предлагаю. Хотя…

      Она ойкнула, когда я кинула в нее скомканной бумажной салфеткой.

      Милу иногда заносит, но она моя лучшая подруга, родной человек, и не знаю, что бы я без нее делала.

      Мы познакомились в пятом классе. Ее семья переехала в наш город из какой-то деревеньки, я даже названия ее не слышала до того, как познакомилась с Милкой. Наша классная, Раиса Ильинична, привела ее за руку в кабинет литературы со словами: «Дети, это ваша новая одноклассница – Людмила Василькова. Прошу любить и жаловать!» И Милка тут же показала свой характер, тихо, но уверенно попросив называть ее Милой. Так и сказала: «Впредь зовите меня Милой, пожалуйста!» И поправила лежавшие на носу очки в роговой оправе, которые тогда еще носила. Раиса Ильинична с удивлением посмотрела на уже вовсю качающую свои права малявку, но в итоге попыталась принять максимально серьезный вид и согласно кивнула.

      Милу посадили рядом со мной – за вторую парту в первом ряду. Она деловито доставала свои канцелярские принадлежности из розового рюкзака с единорогами и красиво складывала их ровным рядком на парту, а я смотрела на ее светлые, словно льняные, как у моей любимой Барби, волосы и ярко-голубые глаза и думала, что красивее девочки я раньше не встречала. Закончив обустраиваться, Мила наконец села на стул, повернулась ко мне всем корпусом и произнесла фразу, после которой я поняла – это начало крепкой дружбы: «Мне нравится», – она кивнула на мою тетрадку с «Черепашками-ниндзя», – «У меня такая же есть, только там еще Мастер Сплинтер».

      Так мы и просидели за одной партой до конца школы. Мы были не разлей вода, инь-яном, она – светленькая, я – темненькая. И, даже