Темные силы. Михаил Волконский

к ней Крыжицкого, она сидела на кушетке и быстро перебирала спицами гарусное вязанье.

      – Вы нам приносите, говорят, очень интересные вещи, – встретила она Крыжицкого, не оставляя своего занятия. – Ну, садитесь и рассказывайте.

      Крыжицкий сел и слово в слово повторил то, что накануне говорил ее сыну.

      Графиня оказалась очень осведомленной в своей родословной до прадедушки включительно, но и Крыжицкий подготовился к разговору с ней и тоже хорошо знал историю Дюплонов.

      – Ах, милый, как это интересно! – поворачиваясь из стороны в сторону, говорила быстро Савищева. – Вы знаете и о моем дедушке Модесте? Это очень интересно!.. Не правда ли, Костя, это было очень интересно? – обернулась она к сыну.

      Костя, разумеется, был занят не дедушкой, а возможностью получить громадное наследство, но не противоречил матери и согласился с ней.

      По расчету лет выходило, что если в самом деле дочь барона Оберланда вышла замуж за Дюплона, то это должен был быть прадед графини, а между тем та уверяла, что ее прадед был женат на княжне Ступиной-Засецкой.

      Крыжицкому важно было получить метрику графини, для чего он смело выдумал брак с Дюплоном баронессы Оберланд, самое существование которой было сомнительно.

      Он не ожидал, что ему придется считаться с такими генеалогическими познаниями графини. Но он разговаривал смело, уверенный, что если графиня была сильна в генеалогии, то ее сведения по арифметике были не такими большими.

      В годах она действительно запуталась и только спрашивала, какой же это Дюплон был женат на баронессе Оберланд!

      – Вот это-то и надо выяснить, – наконец, решил Крыжицкий, разрубая тем самым этот гордиев узел.

      – Да, маман, это-то и надо выяснить! – подтвердил молодой Савищев, испугавшись, что разговор принимает неблагоприятный оборот.

      – Ну разумеется, миленький! – согласилась графиня. – Надо это выяснить. Вот я и хочу, чтобы месье...

      – Крыжицкий! – подсказал Агапит Абрамович, видя, что графиня затрудняется.

      – Месье Крушицкий, – повторила она, сейчас же перепутав фамилию, – мне выяснил...

      – Я это и сделаю, графиня! – поклонился Агапит Абрамович. – Но для этого мне придется поработать в архивах.

      Слова «поработать» и «в архивах» подействовали на графиню. Против таких серьезных вещей она ничего не могла возразить.

      – Да, голубчик! – только сказала она. – Я знаю, что дедушка Модест Карлович служил по архивам; это очень интересно!

      В общем, Агапит Абрамович ей очень понравился, что, впрочем, не было трудно, потому что ей все нравилось с первого же взгляда и всем она одинаково говорила «милый», «миленький» и «голубчик».

      «Голубчик» Агапит Абрамович тоже остался доволен ею, найдя, что обвести вокруг пальца ее будет легко.

      На первый взгляд он ограничился только общим разговором с графиней, стараясь только понравиться ей, но, уходя, на лестнице сказал молодому Савищеву, провожавшему его:

      – Дело все-таки тяжелое, и я боюсь очень многих препятствий.

      – Надо их побороть! – серьезно произнес Савищев,