Холодно в небесах. Ву Вэй

из первых глаз, так сказать.

      – Когда-нибудь все это плохо кончится, – настороженно произнес старший Мэнси. – Каждый раз, когда ты туда отправляешься, я не знаю, чего ожидать.

      – Не преувеличивай, отец. Ты же знаешь, что я очень осторожен и умен, – шутливо ответил Марк.

      – Да уж, умен, – саркастично заметил Мэнси. – Одежду оставь в утилизацию, пока этот мерзкий запах не отравил весь дом.

      – Слушаюсь, сенатор, – игриво ответил Марк и обнял отца.

      – Вижу, что пиво пропитало тебя насквозь, – брезгливо отстранил Мэнси сына, от которого пахло слабым пивным перегаром.

      – Вот так всегда, никакой ласки, – притворяясь обиженным, проговорил Марк и поспешил уйти, чтобы вымыться и переодеться.

      Мэнси проводил его отеческим снисходительным взглядом и вошел в лифт.

      – Маркуша, где ты пропадаешь все утро? – раздался голос мадам Мэнси, когда Марк неосторожно громко хлопнул дверью своей комнаты. – Тебя ждет у себя господин Вэл. Нехорошо заставлять ждать такого человека. Да, где же ты? – нетерпеливо переспросила она, не услышав ответа от сына.

      – Я в душ, маман, я быстро, – выкрикнул Марк, скрываясь за дверью ванной комнаты.

      Через двадцать минут он зашел к матери, благоухая тонким парфюмом, в белой сорочке и серо-голубом твидовом костюме, очень шедшем к его голубым глазам.

      – Что хотел господин Вэл? – спросил он, целуя матери руку.

      – Я не знаю, мой дорогой, – немного кокетничая, проговорила мадам Мэнси.

      – Маман, вы сегодня выглядите потрясающе! – улыбнулся Марк, желая расположить к себе мать.

      – Спасибо, льстец, – улыбнулась она, предчувствуя подвох в словах сына. – Тебе что-то нужно от меня, не так ли?

      Марк скривил губы, изображая, что обижен.

      – Почему сразу что-то нужно? Разве я не могу просто сказать обворожительной даме, что она обворожительна? Я же не слепой!

      – Ну все, все, – махнула она тонкими пальчиками, унизанными красивыми кольцами, показывая тем самым, что сдается. – Ты меня подкупаешь своими комплиментами, Марк, а я, ты же знаешь, ни в чем не могу тебе отказать. Что на этот раз?

      – Ничего, маман, честное слово, ничего, – спокойно ответил Марк. – Вот только, если… – Он оборвал фразу в задумчивости, которая так нравилась в нем его матери.

      – Договаривай, Маркуша, – вкрадчивым голосом проговорила мадам Мэнси. – Если что?..

      – Да нет, право, пустое, – все еще не решаясь продолжить, отговаривался Марк.

      – Ну, мой мальчик, ты же знаешь, как я не люблю этой недосказанности! – возмутилась она, теряя терпение.