Холодно в небесах. Ву Вэй

скорее этого требовала подготовка к маркированию – процедура, которой подвергались «особо опасные». Приговор должен был быть приведен в исполнение утром следующего дня, поэтому времени было достаточно. Била заранее определили в категорию «особо опасных», но заходить к нему Вэл не собирался. Остальные помещались в одном изоляторе, что облегчало задачу.

      К вечеру Главный управляющий подготовился к встрече, которую про себя считал более допросом, чем простым тестированием. Для полной убедительности он нацепил знаки отличия носителя исключительных полномочий: черный мундир с голубыми шевронами и изображением разящей молнии на спине. Ровно в восемь вчера во всем блеске и в сопровождении Зиги и Кронса он вошел в изолятор. Заключенные сидели на полу по периметру зеркальных стен. Многократные отражения создавали иллюзию, что их было не тринадцать, а более ста человек. Вэлу стало не по себе, и он приказал опустить затемнение. Тут же зеркала превратились в матовые поверхности. Избавившись от отражений, Главный управляющий почувствовал себя увереннее.

      – Завтра вас всех ждет казнь, – сурово произнес он.

      Заключенные никак не отреагировали на его слова.

      – Я должен спросить, есть ли у вас последнее желание?

      – Чтобы ты сдох! – выкрикнули разом несколько человек.

      Вэл поднял взгляд к потолку, как делал всегда, когда хотел показать, что он не удивлен и ничуть не расстроен. Кронс стоял позади него и внимательно наблюдал происходящее. В его задачу входило окончательное определение «особо опасных» на случай, если Вэл что-то упустит. Всех, подавших сейчас голос, он запомнил.

      – И все-таки я повторяю вопрос: есть ли у вас последнее желание?

      – Есть. – Мартин поднялся с пола и вышел немного вперед. Он был молод, высок и необычайно красив. На мгновение Вэлу стало жаль губить юную жизнь, но лишь на мгновение, пока Мартин не заговорил снова: – Я прошу дать людям возможность жить.

      – Интересно, – саркастично заметил Вэл, – по-твоему, они сейчас не живут?

      – Разве это можно назвать жизнью? Они обречены на вечное рабство, чтобы вам, небожителям, ни о чем не заботиться.

      – По-моему, ты ошибаешься, – спокойно, словно издеваясь, ответил Вэл. – Они сыты, живут в полном комфорте, имеют работу. Это рабством едва ли можно назвать.

      – Они не имеют главного: свободы и самих себя! Это не похоже на человеческую жизнь. Они даже думать не могут после того, как вы вытравили им мозги!

      – Многие мысли – многие печали, к чему печалиться? – рассмеялся Вэл.

      – Вы мерзкие ублюдки! – выкрикнул Мартин. – Вы обращаетесь с людьми, как со стадом овец: кормите, стрижете, планируете приплод. Чтобы вы все сдохли!

      – Это мы уже слышали, – равнодушно прервал его Вэл. – Раз больше вам сказать нечего, не будем терять время. Всего наилучшего и доброй всем ночи!

      С этими словами он резко повернулся, едва не врезавшись в Зиги, вплотную стоявшего за его спиной. Все трое вышли под крики проклятий.

      – Мартина