Двадцать одна сказка обо всём на свете. Игорь Дасиевич Шиповских

к принцу.

      – Ему стало совсем плохо,… с тех пор как ты уехала, он не приходил в себя… – тихо ответил брат и Натлия, молча, не проронив ни слова, опираясь на него, подошла к Ромлу. Тот лежал бледный, словно снег. Было ясно, его часы сочтены.

      – Поставь коня в стойло… – обратилась Натли к брату. Больше для того, чтобы он ушёл, нежели чем из-за заботы о скакуне.

      – Хорошо… – покорно ответил Макстел и, не задавая лишних вопросов, вышел. Натлия не в состоянии снять с себя доспехи как была, тяжело опустилась рядом с принцем. Вглядываясь в его прекрасное лицо, она медленно и внятно, желая, чтобы он услышал её там, внутри в своих грёзах, произнесла.

      – Подожди, не уходи без меня,… я сейчас,… я иду за тобой, я уже близко,… я так люблю тебя,… мы будем всегда вместе… – тяжело дыша, прошептала Натлия, силы покидали её. Не договорив, она склонилась над Ромлом, и поцеловала его так нежно, как целуют только в последний раз. Сознание меркло, и Натлия, повернувшись, легла рядом с любимым, взяв его ладонь в свою руку. Глаза её помутнели и закрылись. В ту же секунду вошёл Макстел.

      Бедный, маленький, верный Макстел, он просто замер увидев эту страшную картину. Двое молодых влюблённых, его обожаемая сестра и уже почти родной принц, лежали едва дыша, с закрытыми глазами и бледными лицами устремлёнными ввысь. Слёзы, неудержимые слёзы, застилая глаза, покатились по щекам малыша Макстела. Но он, невзирая на тяжкие эмоции и свой юный возраст, собрался с духом и поборол свою растерянность. У него словно выросли крылья, он вскочил на ещё разгоряченного коня и, погоняя его что было сил, поскакал к отцу на ристалище. Теперь сохранять тайну влюблённых не имело смысла, важна была каждая секунда для их спасения.

      14

      Король с окружением готовился смотреть новый поединок, когда на площадь ворвался маленький всадник. Подскочив к ложе, он со всей мочи крикнул.

      – Они там умирают! Скорей к ним! – взмахнув рукой, указал он в сторону мастерской. Спокойствию в ложе моментально пришёл конец.

      – Кто?… Где?… – посыпались вопросы.

      – Принц и Натлия! Они там у нас в кузне!… они ранены!… – всё ещё запыхавшись, кричал Макстел.

      – Коня мне! Коня немедленно! – громогласно взревел Карл и рывком спрыгнул на землю. Роббер тут же последовал за ним. Секунда, другая и они, вскочив на молниеносно поданных им скакунов, унеслись вслед за Макстелом. Джулия, королева и вся оставшаяся свита тоже устремились за ними.

      Ветром, домчавшись до мастерской и едва спустившись с коней, широко распахнув двери, отцы с порога увидели лежащих на сене своих детей. Сердца их дрогнули, сжавшись от невыносимой душевной боли. Перед ними взявшись за руки с ангельскими выражениями лиц, умирали самые дорогие для них существа на свете. Упав на колени, отцы, потеряв голову, бросились их оглядывать. Макстел стоял рядом и беспомощно кусал губы. Положение влюблённых было плачевным, дыхание еле слышно, сознание отсутствовало.

      Взглянув друг на друга, отцы вдруг заметили, что каждый из них замер перед ребёнком