Сказка Сердца / Часть 1: Город Осколков. Максим Слюсарев

потирая звенящий лоб, подтянулся к рулю и отодвинул осьминога:

      – Иди за пулемёт.

      Осьминог сощурил глаза, разглядывая кровь, залившую лицо мужчины, но двинулся на заднюю часть мотоцикла. А здоровяк, лавируя между зданиями, пустил мотоцикл ещё ниже – в паровой сектор, на ярусы, куда не проникал солнечный свет.

      Фары заскользили по паутине труб, словно по изрытой ручьями пещере, застав врасплох верёвки, цепи, вентили и древние, сердцем забытые паукообразные механизмы, следившие за состоянием этого тёмного царства. Пугаясь, они прятались и разбегались, попав в дрожащий конус света, роняя свои инструменты, так и норовившие попасть по голове беглецам. От копоти и гари, поднимавшейся от печей, было нечем дышать, но хуже всего был пар – он неожиданно поднимался горячей струёй то с одной, то с другой стороны, обжигал и почти ослеплял здоровяка. Кровь заливала мужчине глаза, и звон в голове становился всё сильнее. Аэроцикл медленно полз по лабиринту, где в глубине был слышен инфернальный звук парового котла.

      Гул сдвоенных моторов насторожил осьминога, и он, включив прожектор, устроился сзади, за пулемётом. Но в перекрестье его прицела появился не полицейский катер, а другой летающий мотоцикл, за рулём которого была маленькая деревянная обезьянка в тряпичной матросской шапочке с розовым помпоном и торчащими из-под неё ушами. Она тревожно вглядывалась в свет перед собой, щурясь и закрывая лапкой нарисованное лицо. На её полностью деревянном теле неизвестный художник нарисовал большие глаза и рот, большой пупок и ярко розовые штаны. Веревочным хвостом она крепко держалась за седло аэроцикла.

      – Притормози! – обернулся осьминог к здоровяку, как раз увернувшемуся от очередного выброса пара. Мужчина дал по тормозам, и обезьянка поравнялась с ними. В пулемётном кресле, наспех закреплённая ремнём безопасности, сидела та самая кукла, выкинутая здоровяком.

      – Лила, зачем она тебе? Эта бесполезная болванка чуть не убила нас! – крикнул он, вытирая кровь, заливающую глаза.

      – Его починит отец! – закричала в ответ обезьянка нарисованным ртом, уворачиваясь от очередного испугавшегося «паука».

      – Ты рехнулась! – закричал мужчина. – Руна с тобой?

      – Да!

      – Разделимся. Я уведу их к восточной стене! А ты давай через каналы!

      Обезьянка кивнула, и в этот момент над её головой просвистела очередь трассирующих пуль, рикошетом отскочивших от трубы за её спиной.

      – Мамочка моя! – закричал Осьминог и вцепился в пулемёт, дав ответную очередь в темноту.

      Здоровяк пропустил вперёд аэроцикл с обезьянкой, давая осьминогу время на залп – и вслед за ней вылетел из парового сектора в сточный колодец Соляного завода.

      Это была огромная каменная труба, по которой отработанная на заводе вода множеством водопадов из торчащих в стенах труб попадала в нижний сток городского канала. Бросив на обезьянку тревожный взгляд, мужчина крепко сжал скрипучую резину на руле и, вдавив педаль, рванул аэроцикл вверх к небу, белой точкой сверкавшему