Девочка из шара. Иван Сергеевич Калиничев

сунул мне под нос бляху «Особого отдела» и, не мешкая, предложил сделку:

      – Капитан Вук Обранович, мы учли ваши заслуги перед Отечеством и предлагаем вам принять участие в нашей исправительно-трудовой программе. Мы готовы заменить ваш приговор четырьмя годами исправительных работ на планете Сиротка в качестве сотрудника службы охраны.

      Разумеется, никаким капитаном я не был и никаких «заслуг перед Отечеством» не имел. Диплом об окончании летного училища, погоны лейтенанта космофлота и какую-то медальку в качестве оплаты по карточному долгу мне выправил один чиновник из Министерства обороны. Как знал, что это когда-нибудь сослужит мне добрую службу!

      – Уж не та ли это планета, с которой никто не возвращался? – спросил я и изобразил пальцами решетку.

      – Так точно. На Сиротке располагается колония-поселение для пыжей.

      – Кого-кого?

      – Простите за мой профессиональный сленг, я имел в виду – для пожизненно заключенных.

      – И вы хотите назначить меня туда вертухаем?

      – Нет, конечно! Вы будете охранять станцию водоподготовки. А вертухаев на Сиротке отродясь не было. Колония-поселение практически полностью находится на самоуправлении.

      – И что, никто не пробовал сбежать?

      – А куда бежать? Кругом космос. Правда, был случай, одного пыжа пытались вытащить подельники. Полетели аж на трех звездолетах. Но так и не долетели.

      – Передумали, что ли?

      – Нет, что вы, ребята были настроены очень серьезно. Как говорится, с щитом или на щите.

      – И что же им помешало?

      – Сторожевые космодроны. Подступы к планете надежно охраняются беспилотными боевыми машинами, которые стреляют на поражение при любой угрозе.

      Я невольно вздрогнул. А особист продолжил:

      – Да, я еще забыл сказать, в течение этого времени вам будет выплачиваться жалованье в размере прожиточного минимума. Ну что, по рукам?

      – Сиротка? – нахмурился я. – Странное название.

      – Название как название. Не странней, чем Макемаке или Хаумеа.

      Каков был мой ответ?

      Разве не ясно?

      Я видел тех несчастных, что отмотали свой срок в тюряге, в основном это были сломленные люди с отбитыми мозгами. И я не хотел быть одним из них.

      «Ничего, ничего, – утешал я себя, – перекантуюсь на этой вашей Сиротке, заработаю деньжат и вернусь обратно. Жалко только, что эти мордовороты уничтожили мой главный рабочий инструмент – лицо. Погнули нос, сломали челюсть, так что теперь я выгляжу как на портрете какого-нибудь абстракциониста. Но это дело поправимое. Заработанных денег должно хватить на простенькую пластическую операцию, а уж там поглядим».

      Теперь-то я думаю иначе. Если бы я мог вернуться в прошлое, то не раздумывая сел бы в тюрьму. Отмотал бы свой срок от звонка до звонка, вышел на волю и начал жизнь с чистого листа.

      А ведь были деньки, когда я любил эту треклятую планету. Это было давно, еще в первый год службы. Я радовался тому, что не попал за