Свободней, чем сейчас. Мари Маурис

витражи, флюгер на крыше… Вы не против, если мы осмотримся здесь?

      – Да-да. Проходите. У нас мало, к сожалению, туристов, смотрите. Если что, подходите ко мне – расскажу, покажу ближайшее расписание концертов.

      Пройдя до середины зала, они остановились напротив стекла.

      – Когда витраж освещается солнцем, он светит сверху, словно цветной фонарь, но не всегда. В пасмурные дни – нет, – пояснил свое предположение Райс.

      – Думаешь, профессор оставил какую-то подсказку на стекле?

      – Сомневаюсь…

      Райс обвел глазами помещение, посмотрел наверх, потом снова на пол. Потом молча сделал несколько шагов вперед. Остановился. Повернулся вправо, развернулся на несколько градусов влево.

      – Здесь под плитой что-то есть. Я плохо вижу. Картинка размытая. Защита стоит. В других местах нет ничего, куда может падать свет из окна.

      Чи постучал по полу, нажал – нет результата. Достал нож из рюкзака и очертил плитку по периметру. Что-то щелкнуло. Ее уже можно было сдвинуть руками в сторону, так как она немного приподнялась. На дне ямы лежали блокноты в толстом переплете, книги и какой-то мешочек.

      – Ну, кто рискнет? – улыбнулся Чи.

      – Давай на камень, ножницы, бумага? – предложил Райс.

      – Эээ, стоп. Вы серьезно? Руками? – вмешалась Ида.

      – Да, – сказал Райс.

      – Да тут слой защиты небольшой, максимум ощущения, как от крапивы будут, ну только раз в двадцать сильнее. Да и к тому же с нами будущий врач.

      Чи проиграл. Набрал полную грудь воздуха, резко опустил вниз руки и быстренько все достал.

      – Дай посмотрю, – подошла к нему Дора и взяла за руки.

      – Холодок приятный пошел.

      – Через час действие обезболивающего пройдет, еще добавлю.

      – Спасибо, доктор, – улыбнулся парень.

      Поставив плитку на место и поблагодарив администратора школы за предоставленную им возможность, компания покинула здание и направилась к машине. Нашедшие предметы разложили на капоте. В мешочке находились какие-то монеты с неизвестными символами. Такие монеты Ида раньше нигде не видела. На них не было даты чеканки. Некоторым блокнотам было много лет. Бумага изрядно пожелтела и пропиталась чернилами практически насквозь. Один из них был совсем очень старый, страницы стали рассыпаться, как песок.

      – Не трогайте его пока, – сказал Райс, отодвигая блокнот в сторону. – Иначе ничего не прочитаем – рассыплется.

      – Сможешь отреставрировать? – спросил Чи.

      – Я с бумагой не работал никогда. Могу предложить только страницы заламинировать, а если не получится, то быстро сделаем фото, когда кусочки будут отлетать.

      Ида полистала страницы книги. Оттуда выпал свернутый в четыре раза листок. Точно такой же, на котором она получила письмо у себя дома. Девушка развернула и стала читать вслух:

      «Здравствуй, юная леди! Хочу сразу попросить прощение за то, что сам лично не смогу ничем помочь. Когда-то в лучшие свои годы я также пытался найти ответы на свои вопросы. Собрал материалы, но мне никто не поверил, а потом