Титан: Наследие. Ивар Рави

из удовольствий быть императором Русов состоит в том, что не надо беспокоиться, где остановиться на ночь – ещё в первый приезд для меня отвели лучший дом в городе. Я не задавался вопросом, чей он – мне его выделили,– значит, на то были причины.

      Пока спешно вызванные Шрамом женщины хлопотали у печи, решил провести Военный Совет. Прежде чем озвучить свой план обороны, выслушал Гурана и Шрама, на чье попечение оставлял город после победы над Дитрихом. Вспомнив нациста, в сотый раз пожалел, что не загнал в прошлый раз лошадей, преследуя беглеца. Прикончи я его тогда, одной головной болью стало бы меньше. У Дойчей началась бы междоусобица среди претендентов на престол, а я бы раздавил гадину Никона, вернув себе Максель. Но сделанного не воротишь, надо решать проблемы по мере их появления. И сейчас у меня во второй раз назревала проблема с Дитрихом.

      – Шрам, я тебя выслушал, вы всё сделали правильно. Конные патрули за стеной должны увидеть врагов ещё далеко от наших границ. Меня интересует другое – ты не упомянул о пленных, если я не ошибаюсь, их было пара десятков.

      – Двадцать семь человек,– подсказал Гуран, влезая в наш диалог.

      – И где эти двадцать семь человек?

      – Они работают, Макс Са,– немного растерянно ответил Шрам, не понимая, к чему я клоню.

      – Где работают, в каких условиях? Где они спят? Они в кандалах или работают без присмотра? – засыпал я вопросами командира гарнизона. Шрам растерялся – одно дело воевать, и совсем другое – отвечать самому Макс Са.

      – Они работают в рудниках – часть добывает уголь, другие – камень для дорог и укрепления стены,– еле слышно ответил Шрам, окончательно растерявшись.

      «Рабский труд,– мелькнуло в мозгу,– всё, как и бывает в человеческом обществе». А ведь этим самым мы имеем двадцать семь озлобленных людей, готовых мстить при первом удобном случае. Сколько «Илсов» среди этих немцев, которые могут пригодиться при нормальном отношении? Если до сих пор вражда между Русами и Дойчами была по причине нацистской сущности Дитриха, то любой сбежавший к своим пленный немец станет причиной ненависти к нам со стороны Дойчей.

      – Насчет пленных, Шрам: они – воины и пришли сюда не по своей воле, а ты их превратил в рабов. Я понимаю, что их можно использовать, пока не восстановили стену или не повесили новые ворота. Но вечно держать их в рабстве неправильно, к ним надо относиться по-человечески. Они уже искупили свою вину четырехмесячным трудом. Направь воинов, пусть всех пленных приведут сюда, к этому дому.

      Шрам вышел отдать указание, радуясь, что отделался так легко.

      – Гуран, сколько у тебя теперь всадников, лошадей, что вы делали в мое отсутствие? Я поручал вам притащить сюда Большую и Малую Берты, но пушек в Мехике я не вижу.

      – Всадников пятьдесят два, лошадей ещё больше – мы поймали всех разбежавшихся лошадей Дойчей,– бойко начал Гуран.– Мы всё время тренировались, как ты показывал: атака лезвием кинжала, атака с охватом боков врага. А пушки,– Гуран замялся,– мы не смогли