Кар(м)а. Татьяна Пеплова

лапы и, рыча во всю пасть, шарахает рыжую задиру когтистой лапой прямо по лицу. И все бы ничего, если бы на следующий день бесячая девочка не пришла на занятие с разодранной щекой и опухшими от слез глазами.

      – Мама сказала, что я сама себя поцарапала во сне. Но я-то точно знаю, что это был твой чертов медведь, и я это так не оставлю, – зло процедила она сквозь зубы.

      Я расплакалась и попросила препода позвонить моей маме, чтобы она забрала меня домой.

      – Аста ла виста, бейби, – фыркнула напоследок рыжая задира.

      Таким было мое последнее занятие в художественной школе.

      У мамы возникло несколько гипотез: во-первых, адресату достаточно было просто взглянуть на мой рисунок, чтобы он явился к нему во сне. Во-вторых, важную роль при создании очередного шедевра играло мое эмоциональное состояние. В-третьих, нанесенное придуманным мной персонажем увечье могло стать реальным. Почувствуй себя Фредди Крюгером. Ха-ха. И, наконец, в-четвертых. Мы не знали, мог ли спящий человек что-то изменить в воссозданной мной картине из его прошлого. И нас пугала даже ничтожная вероятность этого.

      Проверять свои гипотезы на ни в чем не повинных детях из художки маме не позволила совесть. Поэтому родители пошли по наиболее очевидному (для них, не для меня) пути: запретили мне рисовать где бы то ни было, кроме дома. Думаю, теперь понятно, почему я так любила черчение в целом и технические рисунки в частности. Родителям не к чему было придраться: рисунки выполнялись по заданным параметрам. За самодеятельность Циркуль штрафовал. Красота.

      «Ты это видела?» – Голицына в своем репертуаре.

      Ни черта не поняв из ее сообщения, я ответила: «Видела ЧТО?»

      «Мать, ну ты даешь! Зайди в ВК на страничку к Максиму».

      К Максиму… Как трогательно.

      «Зачем?»

      «За шкафом! Не беси меня, просто зайди, и все!»

      Я нехотя перешла по ссылке, любезно предоставленной орущей Иркой. Приложение ВК открылось на странице Бессмертного. Моя челюсть незамедлительно отвисла до самого пола.

      В свежей публикации Макарова красовалась моя фотка крупным планом. Умудрился подловить момент в актовом зале, когда я нашептывала Голицыной на ухо определение золотого сечения. Вот ведь засранец!

      «Тяжелые сахалинские будни. Не старшеклассники, а дикие волчата. Что ж… И не таких приручали;)» – гласила подпись под самым худшим портретным фото в моей жизни.

      Дрессировщиком себя возомнил, лопух московский?! Может, волчата тебе и по зубам, а вот медведица вряд ли.

      Я коротко ответила Голицыной: «Он труп».

      Глава 3. От сумы и от Анивы не зарекайся

      Надо было и себе волшебную пилюлю на ночь нарисовать. Это я к извращенным пыткам товарища Морфея и нескончаемому потоку бредовых сновидений. Чего стоила одна только мама, размазывавшая по полу коньяк под надзором голого Бессмертного.

      – Ты чего такая помятая? – присвистнула Голицына.

      Ну спасибо,