Исповедь. Сьерра Симоне

со своими распущенными волосами, затвердевшими сосками и ее греховная киска, доящая мой член.

      – Кончай, – хрипло потребовала она. – Я должна увидеть, как ты кончаешь. Мне нужно это увидеть.

      Я не мог ответить, потому что стиснул зубы от неминуемого оргазма. Я чувствовал, как жаркая волна удовольствия набирает силу где-то в позвоночнике и неудержимо приближается к паху. Я много лет не испытывал таких ощущений.

      – Не сдерживайся, – взмолилась она, увеличив темп и надавив на мой член еще сильнее, и, черт возьми, я больше не мог сопротивляться. – Давай же. Отдай мне все до последней капли.

      Черт, эта женщина была чертовски сексуальной. Под воздействием природного инстинкта я схватил Поппи за бедра и стал тереться о нее сильнее и быстрее. Образ того, как она объезжает меня, ее бледно-розового по-прежнему набухшего и нуждающегося в разрядке клитора навечно отпечатался в моем мозгу, а потом я вспомнил ее запах, вкус, возбуждения, оставшийся у меня на языке и лице, и меня накрыл мощный оргазм, опаливший тело словно огненная буря. Поппи издала низкий стон при виде спермы, брызнувшей мне на живот. Ее было так много, мне казалось, что прошли часы, а не секунды, пока мое тело пульсировало в блаженном освобождении.

      И в этот момент – на пике моего кайфа, на пике ее ненасытного ликования – наши глаза встретились, и мы позабыли обо всех препятствиях. Мы больше не были двумя незнакомцами, священником и кающейся грешницей, Тайлером и Поппи. Мы были просто мужчиной и женщиной, какими нас создал Бог, Адамом и Евой, в самой элементарной и фундаментальной форме. Мы были частью природы, созданиями Божьими, и я заметил момент, когда она это тоже почувствовала – что мы каким-то образом стали единым целым. Что наши тела и души неотвратимо и неоспоримо слились в нечто исключительное и цельное.

      Мой оргазм утих, но я все еще тяжело дышал и едва осознавал, что, черт возьми, сейчас испытал. Затем Поппи прикусила губу и провела пальцем по моему животу, окунув его в сперму, после чего поднесла ко рту. Член снова начал набухать при виде того, как она слизывает свидетельство моего оргазма с пальца.

      Я откинул голову назад, с ужасом понимая, что уже никогда, вероятно, не смогу выкинуть эту девушку из головы. Она принадлежала к тому типу женщин, которые бесконечно могли возбуждать меня, с которыми я мог трахаться без остановки всю неделю, но все равно хотеть большего, и это не сулило ничего хорошего для самоконтроля, который медленно возвращался к жизни вместе с побежденной, измученной совестью.

      – Будешь ли сходить с ума, – спросила Поппи через мгновение, – зная, что каждый раз на исповеди я ласкаю себя всего в нескольких дюймах от тебя?

      Я застонал. Мать твою, да, конечно.

      – Поппи, – произнес я, но остановился. Что я мог сказать ей после всего произошедшего? Что мне стыдно и я жутко сожалею о содеянном, а потом добавить, насколько глубоко эта женщина проникла