Смех спросонок. Сергей Владимирович Виноградов

кроме одной очень смелой тётеньки. Она их мамашу взяла, да и сбросила в прямо в космос… Ужас просто – что делается! Вот это – да… Ибо не надо было им ружьями размахивать и похваляться попусту. Мораль! Ну а тётеньке потом снова придётся с чудовищами бодаться, назвался груздем, как говориться, – уж не взыщи потом. Она дальше облысеет в следующей серии. Вот и сказочке конец… Что ж? – «Чужой, ещё Чужее». Не поймёшь, что нам нужнее. Захотели космонавты перейти границу у реки… – Павел запел громче, ибо соседей в квартире не было, свалили куда-то на вечер, выходной всё-таки. А раз так, то можно и в голос попеть, сто лет этого не делал, горло хоть прочистить:

      – Приводи всё отделение… Много в ней лесов, полей и рек!..

      Кот тут же открыл глаза и ошарашенно уставился на хозяина. А Павел на это пропел, всё более распаляясь:

      – Да, я шут… И что же?.. – И взяв луковицу, стал натирать её на тёрке. Резкий луковый дух вышиб слёзы из глаз. Павел запихал кашицу натёртого лука в марлевый мешочек и положил себе на темя. Капли сока стали стекать по волосам, одна из них упала коту прямо на переносицу, после чего тот фыркнул и спрыгнул с коленей на пол, выразительно чихнул и уселся на некотором безопасном, по его мнению, отдалении от дурно пахнущего и завывающего хозяина. А Павел, прикладывая мешочек с луком, то к одному, то к другому участку намечающейся лысины, продолжал петь всякую ерунду. Потом вдруг замолчал, закатил глаза и запел уже с серьёзной интонацией:

      – …это души завёрнутых в тряпочку чудо-людей… Натёртых на тёрке до кашицы и в качестве удобрения, лекарством от облысения приложим заботливо к темечку в надежде на урожай. А будет ли прок – не ведомо, – надейся и обтекай. Мне стало всё полиэтиленово – несвежая детская блажь! Щемяще-тоскливо от этого: не страшно и не смешно. И где бы я не случился, и что бы не произошло, и сколько бы я не бился – везде одинаково ровно – безветренно и светло… – И не в силах больше сидеть на месте, он вскочил со стула и придерживая левой рукой целебный компресс закружился в ритме вальса по комнате: