Миры учёного. Сборник рассказов. Ибратжон Хатамович Алиев

тела, как они вопят, кричат, молят о гибели, но она их не настигает – их настигают лишь – мучения… Эти мысли приятно успокаивают его, позволяют наконец вздохнуть полной грудью глубоко-глубоко, смотря на небо. Только-только он услышал пение птиц и закрыл глаза.

      Он представляет себя парящим над огромными просторами, вон вдали океан, такой могущественный и приятный для глаза. Там огромный корабль – порождение рук человека, которое вовсе в этом не виновато. Он игриво гудит представляющему и тот лишь с улыбкой махает ему в ответ, но почему-то корабль начинает гудеть всё громче и громче, словно прямо под его правым ухом.

      Тут же, что-то начинает его постоянно слепить и в этот миг он резко открывает глаза и поворачивает свой взгляд – поезд!..

      Он открывает глаза. Вокруг много людей, но почему-то он их не боится, в нём бушует какая-то радость, какая-то уверенность, ведь теперь они ему не страшны. Теперь наконец, настал черёд им бояться его. Теперь он другой. Теперь он преобразился, он силён, могущественен, его блестящие доспехи так ему идут и более того, он теперь готов гордо исполнять свою миссию – наказывать и наслаждаться! Он благодарен судьбе, за то, чем она его одарила, теперь он готов исполнять свою миссию, но где-то в душе тлеет надежда, что возможно он обретёт покой, а пока… он – каратель!

      Лес

      Иногда я пытаюсь представить себе степень отчаяния, которое толкает человека на самоубийство, и моё воображение рисует тёмную, склизкую трясину, где лишь смерть видится лучом света…

Джулиан Барнс

      Ветер пролетал над этой местностью, ероша редкие листья, еле заметные на длинных ветвях высочайших деревьях поросшие мхом и так грустно поникшие, опуская свои головы вниз. Любые дороги или тропы были полностью скрыты под покровом листьев, большинство среди которых огромное их количество были опущены в грязных лужах от недавно прошедшего дождя.

      Солнца не было видно, ибо оно было сокрыто за просто непробиваемой пеленой белых облаков, отбрасывающие свою светлую тень. Иногда можно было услышать лишь лёгкий еле заметный свист от потока ветра, которые словно был готов что-то прошептать, рассказать безмолвным обитателям этой огромнейшей местности, которые лишь спокойно покачивались на неких подобиях веток – верёвках, обросшие огромным количеством мха и обвитые паутиной, одновременно ставшие и едой, и домом для большого количества насекомых и других существ.

      Шаги были довольно быстрыми, на глазах появлялись слёзы, взгляд был устремлён на землю, но порой часто поднимался наверх, дабы оглядеться по сторонам. Хоть было время заката, нельзя было понять это по алому небу, а лишь по уменьшению степени освещения этой местности или от более звонкового завывания ветра, который уже поднимал многие ветки своей силой. Внезапно с самого неба опустилось что-то и ударилось о землю – это была капля воды, с силой ударившаяся о погибший лист, которые стал буквально для него амортизатором