Название | Византийская астрология. Наука между православием и магией |
---|---|
Автор произведения | Пол Магдалино |
Жанр | |
Серия | История и наука рунета. Страдающее Средневековье |
Издательство | |
Год выпуска | 2006 |
isbn | 978-5-17-149110-9 |
Около 800 г. апология астрологии, порожденная развитием арабской науки, знаменует собой не только возрождение древнего знания, но и возвращение легендарного философа. В ученой культуре первой половины ΙΧ в. доминируют две фигуры из интересующей нас области: Иоанн Грамматик и Лев Математик. Тем не менее их деятельность подвергалась угрозе из-за их приверженности иконоборчеству, которое, на наш взгляд, было интеллектуальным течением, происходящим из натуралистической и символистской концепции божественного творения и сознательно исключающим антропоморфизм. Хотя они не оставили свидетельств об основах своего научного мышления, их можно найти в трудах ученика Льва Математика Льва Хиросфакта. Они особенно проявляются в его богословской поэме, где монотеизм игнорирует Воплощение и Церковь ради интеллектуального гнозиса, призывая к познанию Бога через научное чтение небес. Этому аниконическому «сциентизму» противостоит «гуманизм» вполне ортодоксального Фотия. Именно эта гуманистическая и риторическая тенденция и будет преобладать в долгосрочной перспективе, несмотря на благосклонное отношение к астрономии и астрологии при дворе Льва VI Мудрого (886–912). Тем не менее преподавание математических наук было прочно восстановлено. Астрологией продолжают заниматься: в XI в. она обогатилась благодаря контактам с арабским миром и по-прежнему привлекала внимание таких великих ученых, как Михаил Пселл и Симеон Сиф. Однако к теоретическому обоснованию астрологии не решались вернуться до тех пор, пока император Мануил I Комнин не освятил такое предприятие авторитетом императорской власти. Новая апология астрологии, которую он произносит под своим именем, свидетельствует о серьезности интеллектуальных притязаний астрологов в Константинополе XII в. В свою очередь, резкий ответ Михаила Глики показывает, что позиция православных ученых не желала колебаться даже при прямом вмешательстве императора. Необходимо было дождаться распада византийской картины мира в XIV в., чтобы византийские ученые смогли снова открыто заявить о связи между макрокосмом и микрокосмом.
Настоящее исследование – не история византийского богословия или науки – оставим их специалистам. Наши рассуждения будут лавировать между этими дисциплинами, действуя за рамками обеих. Если они породят некоторые идеи, которые специалисты сочтут полезными, тем лучше. Главная же цель в том, чтобы