Забота лорда-тирана. Ева Финова

в очередной раз, лорд Стрикленд поспешил прогнать подальше возникшую между ними неловкость.

      – Я это учту, – скупо ответил он. – И буду дружить с вашей дочерью, насколько это в моих силах.

      Внутреннее раздражение невероятно возросло в нём. Ведь догадка о бездетной старости лишний раз подтвердилась намёками Лисаэллы Бенедикты Синклер. Он с нетерпением ожидал, что королева сейчас возьмёт с него обещание не принуждать Эллию к близости…

      Секунда, другая, а заветной просьбы так и не последовало. Но вместо этого королева подалась вперёд и неловко обняла жениха дочери.

      – Да пребудет с вами Роузмид, – прошептала она отстраняясь. – Я буду молиться о вашем благополучии, дети.

      Лестор растерянно кивнул, явно не ожидая подобного пожелания. Однако тотчас собрался и снова придал выражению лица привычный хмурый вид.

      – Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы Эллия не плакала понапрасну, – произнёс он напоследок и кивнул на прощание.

      А когда с формальностями было покончено, наконец отправился к вороному мерину Акзару, бьющему копытом по брусчатке от нетерпения. Одним ловким выверенным движением лорд Стрикленд вскочил в седло. Строгим взглядом оглядел два десятка рыцарей и поставленным командирским голосом крикнул:

      – Отправляемся!

      Эллия и Глория озадаченно переглянулись, прежде чем последовать его приказанию. К счастью оруженосец по имени Бодрик не забыл о манерах и помог дамам забраться в экипаж первыми.

      Королева сделала вид, будто не заметила подобного неуважения и лишь натянуто улыбнулась, про себя читая молитву Благосиятельному Роузмиду, как и обещала.

      И уже через минуту процессия героя-спасителя из Девяти Огней наконец выдвинулась в сторону третьего подъёмного моста, расположенного в конце площади Ортензии Осолеи III, держа путь на север, в сторону Косогорья.

      Глава 5. Переправка

      Утро моего отъезда наступило чересчур быстро. Я бы сказала, невероятно стремительно. Буквально вот-вот мучилась ночью от бессонницы и смогла уснуть лишь с первыми лучами, поэтому по пробуждении и несколько часов спустя чувствовала себя неважно. Неприятная боль покалывала виски. Тяжесть во всём теле сковывала движения. Красные опухшие глаза плохо открывались. А мысли то и дело возвращались к другой, вымышленной реальности сновидения, где я вместе с семьёй пила чай, будучи совсем юной.

      Почему-то в этот раз мне приснилось моё двенадцатилетие. Тогда отец впервые сказал, что я понемногу приобретаю женственность. Новое для меня понятие произвело неизгладимое впечатление и прочно врезалось в память.

      Кое-как одевшись и собираясь не без помощи бодрой и жизнерадостной Глории, я позволила вывести себя из замка навстречу жестокой неизвестности.

      Отчего-то острый взгляд жениха, стоящего возле чёрной лакированной кареты, быстро привёл меня в чувство и отогнал временами накатывающую сонливость. Но помогло это ненадолго, сил хватило, только лишь как следует сделать реверанс. Чудом не зевнула