Адмирал Империи – 17. Дмитрий Николаевич Коровников

то памятуя об общей нехватке истребителей в российских ВКС, может, как «легионер» – иностранный офицер на службе Империи, вообще остаться без эскадрильи до конца войны. Честолюбие и карьеризм Винтера не могли подобному позволить произойти, и полковник, как бешенный бросался на своем МиГе сразу на звено «гусаров», заставляя польских пилотов рассыпаться в стороны, уходя с линии атаки и боясь, что их сейчас протаранят…

      Однако, как бы ни был хорош англичанин в индивидуальном космическом бою, и как ни помогало бы ему в этом его бесстрашие, он не мог сражаться на равных один сразу с несколькими истребителями противника. Тем более для того, чтобы подбить и тем более уничтожить тяжело-бронированный «гусар» нужно было постараться и всадить в него не менее десятка зарядов плазмы, а это как минимум два, а то и три удачных захода, которые даже у такого профессионала, коим являлся Гордон Винтер, не всегда получалось осуществить.

      Полковник успел уничтожить два и частично вывести из строя еще один польский истребитель, когда его МиГ, попав под перекрестный огонь, хаотично завращался в космосе. От прямого попадания полетели стабилизаторы и погасли оба сопла, управлять машиной в этом случае не представлялось возможным. Ждать, что через пару секунд тебя расстреляют, как в тире Гордон не стал и, не дожидаясь взрыва, дернул рычаг катапульты.

      Кабина МиГа, в одночасье превратившаяся в автономную спасательную капсулу, отделилась от фюзеляжа и выстрелила далеко вперед разрушающегося на глаза Винтера его личного истребителя, в который уже летели со всех сторон десятки зарядов.

      Англичанин обреченно улыбнулся, прекрасно понимая, что катапультирование его не спасает, ведь он по-прежнему находился в окружении вражеских истребителей. Ведь Винтер перед этим бездумно ринулся вперед, показывая пример храбрости, тем самым отрываясь от собственного «роя», и теперь рядом не было никого из его подчиненных, кто бы мог прикрыть и эвакуировать его спасательную капсулу, беспомощно плавающую среди грозных «гусаров».

      Остальные МиГи из сводной эскадрильи «Екатерины Великой» бились изо всех сил с поляками буквально в нескольких десятках километров, и ни один из наших пилотов, каждый работающий по своей цели не мог в данную секунду прийти ему на помощь. Ведомый, всегда сопровождающий Винтера в бою, был давно сбит, остальные оказались слишком далеко и слишком заняты. Полковник пренебрежительно посмотрел через стекло на ухмыляющуюся физиономию польского пилота, истребитель которого подлетел вплотную к капсуле, и который, понимая, что Винтер беззащитен явно издевался над ним, оттягивая момент выстрела…

      Гордон и сам бывший не прочь позлорадствовать над поверженным врагом сейчас как никогда испытывал неприятнейшее чувство бессилия, но как истинный англичанин вида не подавал и сделав скучающее лицо, откинулся на спинку кресла, демонстративно начав рассматривать ногти на своей руке…

      – Давай, заканчивай уже поскорей, – прошипел он, даже не смотря в глаза пилоту противника, который по-прежнему пытался разглядеть на лице Винтера страх.

      Поляк, расстроенный увиденным и так и не дождавшись нужной ему реакции, кивнул, будто услышал слова англичанина, и уже было потянулся к гашетке, как тут его «гусар» бешено затрясло от очереди коротких ярких ударов. В мгновение ока