Магическое бюро черного Майкла. Дмитрий Леонидович

обучения

      Можно быть величайшим магом, но для создания комфорта необходимы люди. Крестьяне, которые продадут продукты, ремесленники, которые слепят горшок, скуют нож и сколотят табурет, женщины, которые приготовят еду, соткут полотно и сошьют рубаху…

      Вот я и направился к людям. В свою родную деревню. В смысле, в родню деревню своего тела, Самоедовку.

      Мой предшественник по телу, Ковкун, был сиротой, жил у дяди на правах батрака. Это и заставило его лезть в опасные развалины – денег на собственное хозяйство батрачеством не заработаешь, а жениться хотелось. Еще и не просто жениться, в грезах парня мелькали то дебелая дочь мельника, то улыбчивая кузнецова дочка. Они, конечно, внимания на него не обращали. Похихикать над его шуткой могли, сидя в компании, а вот погулять за околицей – ни в какую.

      К дяде я не пошел. Смысла нет. Вещей у меня ценных там не осталось, радушного приема ждать не приходится. К друзьям Ковкуна, таким же молодым батракам, тоже идти смысла нет. Помочь они ничем не смогут, а особого интереса к общению с ними я не испытывал. Еще заметят, что со мной что-то не так, слухи пойдут. Оно того не стоило.

      Я подошел к деревне со стороны огородов.

      Нашел нужную хату. Меня интересовал двор молодой, лет двадцати, вдовы. С полгода назад у нее умер муж. Зимой на рыбалке провалился под лед по пояс, простудился сильно и сгорел от лихорадки. Она осталась одна с годовалым ребенком.

      По тропинке между картошкой и помидорами я подошел к дому. Окна не светились. Я тихо поскребся в дверь. Потом еще раз.

      – Кто там? – испуганный голос изнутри.

      – Нетянка, это Ковкун, открой, разговор есть, – вполголоса отозвался я.

      Вполголоса – это чтобы в ночной тишине соседи не услышали и собаки не переполошились.

      Дверь приоткрылась. В щели показалась женщина, в нижней рубашке, с шалью на плечах.

      – Ошалел совсем? Чего приперся? – шепотом заругалась она.

      – Пусти, поговорить надо.

      Женщина выглянула за дверь, кинула взгляд налево-направо, не видит ли кто?

      Пустила.

      – Так чего пришел? – зябко переступила по земляному полу босыми ногами.

      – Дело есть. Смотри, – я вытащил из котомки и покачал в воздухе амулетом на цепочке.

      Амулет был медный, позеленевший от времени. Самый дешевый, какой нашелся в хранилище. Наверное, когда Петор в замке помещения убирал, с трупа какой-нибудь служанки его снял. Если заметит кто – подумает, что простая безделушка, память от родителей или подарок любовника. Более дорогой медальон я побоялся брать, увидят, могут отобрать у женщины вместе с жизнью.

      – Это амулет от зачатия и срамных болезней.

      – Ты что удумал, охальник?

      – Выслушай спокойно. Ты женщина одинокая. Без мужской помощи хозяйство не вытянешь. В этом году еще продержишься, а на следующий тебе надо будет солому на крыше перекладывать, иначе сгниет. Кто поможет? Дров нарубить на зиму, поле вспахать, сена накосить и привезти – везде мужик нужен. Так?

      – Ты что ли в мужики мне набиваешься? – заинтересовалась