КиберЧаръ. Смеклоф

напал… затащил в кабинет! Помогите, пожалуйста. Мы ничего, а он всё по-другому преподнёс! Сказал, что пятнашка. По максимуму, требовал блуду… – у неё сел голос, но Цветуллина, итак, всё поняла.

      Её глаза заблестели. Волосы мгновенно наэлектризовались и встопорщились. Инспекторшу приподняло над лестницей и вместе с задержанной занесло на второй этаж. Мимо промелькнули запертые кабинеты. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы – свет так быстро сменялся темнотой, что зарябило в глазах. Начало даже мутить, особенно, когда они резко остановились перед табличкой «двести четыре». Под взглядом Цветуллиной жестянка раскалилась и обуглила дерево вокруг. Дверь распахнулась с такой силой, что её чуть не сорвало с петель. Сдавленно хрипнул следователь со спущенными штанами и придавленная им к столу Алисса.

      От вспышки Лялька на мгновение ослепла и поспешно зажала уши от душераздирающего крика.

      ***

      Они прибыли в контрольную точку магохода, почти у самого оцепления. До него оставалось метров пятьдесят.

      – Может здесь получится, – проворчал Пушкин.

      – Может и нет, – пожал плечами Пятый Азеф. – П-руна активируется не только в месте, где началось заклятье. Всё зависит от фантазии проклинателя.

      Он пошёл первым, выставив перед собой повёрнутую внешней стороной кисть. Свет вырывался из кожи и складывался в родовой герб: глухой рыцарский шлем с красными глазами призрака. Младшие МСБ-шники молча разошлись, но один из старших всё-таки предупредил:

      – Зона карантинная, потом проблемы могут быть.

      Пушкин криво усмехнулся:

      – У кого могут, у того обязательно будут, – и двинулся к пузырю.

      Там всё ещё суетилась команда разочарования, хоть и заметно поредевшая. Некоторые сидели прямо на асфальте с позеленевшими лицами, но кое-кто ещё бормотал заклятья серыми губами. Оборудование оттащили подальше от надувшегося зеленушного проклятья и теперь колдовали над здоровенным ящиком. Чёрные доски впитывали свет, поэтому серебряные руны на крышке казались почти бесцветными. Хотя сверкали на ином уровне восприятия и подпрыгивали от заложенных в них заклятий.

      Пятый Азеф поморщился. Как хотелось всего этого не видеть. Мерзкие, дребезжащие как нервы, жгуты, сползающие к жирному энерговоду. Полсотни чар нанизанных одна на другую и поддерживающих друг в друге стремление убивать. Он остановился и даже хотел отвернуться, но Пушкин положил руку ему на плечо, пробормотав:

      – Там этот твой, одиннадцать с половиной.

      – Хлестов? Давай я его сглажу, – сквозь зубы предложил Пятый Азеф.

      – Он уже с рождения сглаженный.

      Высокий и бледный, как будто изголодавшийся парень с напомаженной бородой, тоже скривился, увидев незваных гостей и даже замахал руками.

      – Закрытая территория! – донёсся его дрожащий фальцет.

      Пушкин наигранно завертелся по сторонам и даже пару раз оглянулся.

      – Прям наглухо? – удивился он. – Пройти невозможно?

      Они приблизились и встали в двух метрах от чёрного ящика.

      – Мои живы?

      – Ненадолго.