Миры душ. Холодная сталь. Александр Мартынов

панель.

      Провалив несколько попыток, ему все же удалось получить нужный сигнал, и дверь с шипением отъехала, открывая путь воинам ордена.

      – Смерть псам Диктата! – прокричал Вильгельм, первым шагая в проход.

      Бальдур не стал медлить и двинулся следом. Не успели рыцари толком освоиться на мостике, как тут же оказались под непрекращающимся ливнем из пуль. Около десяти офицеров службы безопасности заняли стрелковые позиции, а остальные члены команды также вносили посильную лепту, постреливая из табельного оружия.

      – Прикрой меня! – прорычал Вильгельм, едва держась на ногах под свинцовым градом.

      Бальдур молча вышел вперед и выпустил перед собой небольшое облако пламени. Воин еще только познавал возможности своего доспеха, и ему хотелось опробовать как можно больше различных приспособлений, коими его тело вдоволь напичкал технокузнец. Пламя отпугнуло фрозианцев, а Вильгельм, в свою очередь, получил так необходимую ему передышку. Мгновенно сократив расстояние, он оказался в гуще врагов и приступил к своему любимому занятию – жестокой и кровопролитной резне.

      С самой высадки на корабль рыцарь только и делал, что врывался в ряды противника и убивал их вблизи. Он ни разу не попытался применить какую-либо иную тактику, и Бальдур начинал подозревать, что только так его напарник и умеет сражаться. Возможно, клинок в принципе был его единственным оружием, что, правда, делало Вильгельма крайне уязвимым, а также зависимым от других братьев. Вот и сейчас рыцарь не смог сдвинуться с места до тех пор, пока Бальдур не вмешался в сражение. Но уж когда, наконец, смог вступить в битву, то выплеснул на врагов всю накопившуюся ярость.

      – Бойтесь меня! – бесновался Вильгельм, мечась между перепуганными фрозианцами и разя их одного за другим.

      В полном доспехе кибернетически улучшенный рыцарь казался жутким монстром на фоне членов экипажа корабля. Он был в два раза шире в плечах любого бойца из службы безопасности, а уж на фоне офицеров мостика и вовсе выглядел настоящим гигантом. Чуть ли не каждую секунду кто-то из его врагов умирал чудовищной смертью, будучи разрубленным его не ведающим жалости клинком. Лишь когда на мостике осталась горстка выживших, Вильгельм наконец остановился и огляделся вокруг.

      – Подходите, трусы! Я не хочу ловить вас по углам!

      С его доспеха стекали густые капли крови, ни одна из которых не принадлежала рыцарю. Сам же Вильгельм непрерывно подергивался, словно его постоянно кто-то колол в спину иголками. Так работали системы его брони, которые снабжали рыцаря боевыми стимуляторами, а не только лишь поддерживали в нем жизнь. Этим объяснялось и его яростное буйство, как и неуемная жажда убийства. Хотя… последнее вполне могло быть неотъемлемой чертой воина, вполне себе проявлявшейся и без стимулирующих препаратов.

      Внезапно Бальдур заметил, как человек, скрывавшийся за капитанским креслом, выбрался из укрытия и метнул что-то в сторону Вильгельма. Не успел Бальдур подумать, как машинный разум доспеха уже произвел необходимые