Талант для ковбоя. Татьяна Лунная

навстречу грузовику, из которого вальяжно вылезали водитель и его напарник, сорокалетний мужчина с недовольным грубоватым лицом.

      – Пьяно вам?

      – Нам, нам, – радостно закричала Елена Дмитриевна и бросилась к кузову.

      – Полегче, – осадил её напарник, – наиграетесь еще! Он сдвинул с кузова скобы и опустил бортик. Запрыгнул во внутрь кузова. Миша от нетерпения запрыгнул следом, скорее заглянуть под покрывало. Коричневое, гладкое. Миша сдернул с инструмента покрывало. Не новое, со следами пользования, но такое долгожданное пианино. Своё! Он нежно провел рукой по крышке, ощущая на поверхности легкие шероховатости, внутри все задрожало от волнения.

      – Мальчик, дома налюбуешься, думаешь мы тут до вечера будем торчать? Посторонись. Мужчина чуть ли не оттолкнул Мишу от инструмента, схватил покрывало за концы и завязал над крышкой внушительный узел. В кузов запрыгнул водитель, и вдвоем они потащили спускать пианино на землю. Торжественной процессией понесли в дом. Миша шел следом, то и дело поправляя покрывало. Елена шла впереди, показывая куда нести и ставить. Расплатилась. Денег оставалось совсем ничего. На день, два хватит, а потом надо будет что-то делать.

      Наконец все посторонние ушли. Мать и сын остались одни. Солнце почти совсем спряталось за горизонтом. Елена вышла на кухню и вернулась с кособокой табуреткой. Сиденье было обито войлоком и пованивало кошачьей мочой.

      – Сыграй, Мишань, сыграй.

      Миша сел на краешек табуретки, поднял крышку, погладил клавиши, которые были не белыми, а слегка пожелтевшими, цвета пожившей слоновой кости, а черные, наоборот, блестели светлыми потертыми бляшками. Миша взял мягко пару аккордов, как будто, все еще не веря, что все получилось, он получил то, что хотел. Жизнь дает ему шанс, теперь, главное, постараться, мама рядом, она на все готова ради него, а уж он то, талант, он пробьется, он сможет. Миша улыбнулся и заиграл то, что когда-то подобрал на слух на баяне. Он еще не знал, что играет «Марш» из балета Чайковского «Щелкунчик», пам-па-ра-рам-пам-пам-па-па. Солнце окончательно закатилось, в комнате стало темно. Елена, прислонившись к косяку двери, не сводила глаз с сына. «Триста рублей, полгода кредита, Валентине вернуть, тете Маше вернуть, найти работу, развестись, найти работу, неужели это я его родила, Господи, только не подведи, только не подведи, Господи…» Пам-па-ра-рам-пам-па-па-па.

      Глава 2

      М