Как убить человечество. Екатерина Колчанова

на английском неубедительно как-то будет. В идеале, конечно, вообще ей с матюками что-нибудь спеть, – говорил Адриан.

      – Но мы от такой современной музыки чокнемся прямо на сцене, -согласился Фил.

      – А как вариант, – Кир широко улыбнулся, подобно Чеширскому коту.

      – Так! Нет! Это уже слишком! – возмутилась Рина- Пожалей нас, дебил. Ария? Би-2? ДДТ? Кино? Земфира? Король и Шут?

      – Может «Ночь короче дня?» -предложил бас-гитарист. – Может она и не офигеет, но стыдно ей будет точно. А ещë вон папка с Арией лежит, а остальное искать надо, -снова посмотрел тот на завалы.

      – Мы её лучше знаем, – сказал Риан, соглашаясь с тем.

      – Ну вот это уже плохо, не сможем опозориться, ну и ладно, пусть тот мужик знает, какие мы офигенные.

      Рина полезла в другую папку, ища дополнительные три копии песни.

      – Ну поесть мы уже не успеем, маразматичку инфаркт хватит- подумала она про лежащие в сумке восемь трубочек, и протянула им листы, снова посмотрев время, на висящих часах на стене, оформленных в ноты, скрипичные и басовые ключи, – 15:59, знаете, в принципе можно уже идти.

      – Да, эта старая стерва уже поседела, а чего мы будем доводить пожилого человека, – кивнул Кир.

      Они вышли из кабинета, с висящими у Рины и Фила гитарами на плечах, и направлялись к двери в конце коридора. Рина приоткрыла её, через щель посмотрев на эту жабу рядом с мужчиной лет тридцати, и уже тогда открыв дверь полностью. В актовом зале находилась небольшая сцена, с к счастью помещающаяся между роялем и барабанной установкой, красные кресла в десять рядов и стол с ноутбуком и колонками.

      – Здравствуйте, – сказали они вместе фразу, предназначенную для мужчины, а не для директрисы. На неë группа вообще не смотрела.

      – Извините, хотя не за что, мы не опоздали, -посмотрели на часы близнецы, увидев точное время: 16:00.

      – Здравствуйте, проходите быстрее, у меня мало времени на вас, – сурово произнёс светловолосый мужчина с серыми глазами в брюках и белой рубашке. – Думаю, меня вам уже представили.

      – Обязательно, -кивнул Фил, – Владимир Александрович? Александр Владимирович?

      – Евгений Романович.

      – Вот видите, какой позор мне нужно терпеть. Ученики приходят минуту в минуту, как министры, да ещë и язвят! Одежда неподобающая, и память у них, видите, какая короткая! -жаловалась она на группу.

      – Так что же вам, нельзя было представить кого-то другого? Более дисциплинированного? -сухо и тихо ответил тот.

      Они прошли на сцену, оглядывая приготовленные им инструменты. Среди них, дополнительно, были принесены две классические гитары и детские электронные барабаны. Директриса действительно думала, что они станут играть классическую музыку.

      «Это ещë один повод сомневаться в еë умственных способностях» – подумала Рина, встав на середину сцены, предварительно подключив все четыре микрофона.

      Начиная играть, они смотрели за тем, как жаба в платье сначала побледнела, контрастируя с ним, а потом становилась красной от гнева, как помидор, уже ближе к цвету одежды.

      Теперь