Связаны прошлым. Irina Sherry

не понимаю, что за игру он ведёт, но покорно отвечаю на вопросы.

       —Ты доверяешь своему чутью?

       —Да.

      – Ты хочешь победить?

       —Да.

      – Так твой ответ?

      – Да, – отвечаю машинально, растворяясь в блаженстве мужского голоса. Но тут же выпадаю в реальность, теряя опору под ногами.

      – Тогда жду тебя в понедельник в 8:00 в офисе в том же конференц-зале, – деловито произносит Громов, хватая пиджак со спинки стула.

      – И всё? – непонимающе устанавливаюсь на его лицо, что в этот момент приобретает идеально ровное положение.

      – Жду Вас завтра, Анастасия Викторовна. И прошу, без опозданий, – кивает головой в знак уважения, и удаляется в сторону двери, не забыв на прощание подмигнуть. Вот зараза. Не приду. Из принципа. Телефон вибрирует сообщением «придешь». И как только он узнал мой номер.

      Договор

      –Ты опоздал, – наезжает с порога Шестакова, не отрывно следя за стрелками на циферблате ручных часов, – уже две минуты девятого. Даже оправдываться и нападать не хочу. Последние пять минут я не без удовольствия наблюдал за тонированными стеклами зала за поведением своей клиентки. То, что она выберет меня, неоспоримо. По последним данным ей грозит не маленький срок в тюрьме за убийство. Но куда больше меня удивляет поведение женщины, сидящей на стуле во главе стола. Зажатая с разных сторон, она мудряется выглядеть в круговороте личного хауса спокойной и уравновешенной. Любая бы на её месте в слезах умоляла помочь.

      – Это ты пришла раньше, – констатирую очевидный факт, —на моих ровно восемь. И спорить бесполезно. Мои дела завязаны на времени, если бы я был недостаточно пунктуален, то меня бы гнали взашей, а не бились нанимать самые отчаянные.

      – Позволь уточнить, ты сейчас себя намеренно воздвиг на пьедестал, или это случайно получилось? – Какого чёрта её лицо полно презрения? И почему реакции чужого тела так задевают моё эго? Неужели правда так жестко ранит светловолосую самолюбку, что она опускается на уровень самовлюбленного подростка и тянет меня за собой? – Хотя нет, не отвечай, – отмахивается от меня Шестакова, – а то мало ли что может произойти. Вдруг по итогу нашей встречи за каждое произнесенное тобой слово мне придется платить по двойному тарифу. Всё-таки меня, такую отчаянную, будет защищать лучший из лучших.

       Открываю папку с личными данными Шестаковой и пристально изучаю, пока словесная петарда внутри женского организма не гаснет.

      – Перейдем к делу? – спрашиваю без тени смущения на лице, когда поток ненужной эмоциональной информации иссякает.

      – Ну, с чего начнем, – наглеет Шестакова, поднимая волевой подбородок.

      – С правды, – формулировать объемно и коротко – важная способность каждого мало-мальски успешного адвоката.

      – С чего конкретно? – интересуется Блонди, стушевавшись.

      – Как бы глупо это не прозвучало, но сначала.

      – С детства? – хихикает Шестакова, разыгрывая