.

племяннице в той же степени, что и на мне или на тех детях, которых вы так и не успели родить. Что за бред вы несете, дорогая!

      – Ты слышала что-нибудь о тете Пандоре со времени ее побега? – полюбопытствовал Огастес.

      – Раз уж мы заговорили об этом, я скажу, но только ни слова Аллегре или кому-то из посторонних. Да, я знаю, где моя сестра. Она вышла замуж за своего графа и живет неподалеку от Рима. Насколько мне известно, вся округа их любит и уважает.

      – Но как может разведенная женщина снова выйти замуж? – ахнула Шарлотта.

      – Первый брак Пандоры не был заключен по католическому обряду и, следовательно, не признается римской церковью. Моя сестра сначала перешла в католичество, а потом вышла замуж. Септимиусу все об этом известно, но Аллегре ничего не сказали.

      – Она почти не помнит мать, – кивнул Огастес. – Ей было всего два года, когда тетя Пандора сбежала.

      – Племянница совсем ее не помнит, разве что видела портрет, висящий в Морган-Корте. Септимиус так и не снял его, потому что до сих пор любит Пандору. Моя сестра не стоит такого хорошего человека.

      – Мадам, – глупо хмыкнула Шарлотта, – вы так жалеете лорда Моргана, что всякий может вообразить, будто вы к нему неравнодушны.

      Она хитро подмигнула свекрови, продолжая при этом хихикать самым раздражающим образом.

      Просто удивительно, и что нашел Огастес в этой нелепой особе?!

      Леди Эббот поморщилась. Всего год прошел с кончины ее любимого мужа, и Октавия только что сняла траур, когда ее сын встретил Шарлотту, дочь небогатого графа. Ее родители пришли в восторг от столь удачного знакомства своей дочери. Еще бы! Они и сделали все, чтобы свадьба состоялась незамедлительно после первой встречи молодых людей. У Октавии не было времени открыть сыну глаза на легкомыслие девушки, которая к тому же оказалась злой эгоисткой. Но Огастес, похоже, был счастлив с женой, хотя она так и не удосужилась родить ему ребенка. Сын утверждал, что Шарлотта боится родов, поскольку наслушалась душераздирающих историй от своей маменьки, безмозглого создания, которое, однако, несмотря на все мнимые страхи, ухитрилось произвести на свет троих отпрысков.

      – Тебе понадобится карета, чтобы добраться до Лондона? – спросил мать маркиз, игнорируя, как и надеялась Октавия, идиотский выпад своей жены. При всей любви к Шарлотте порой даже его смущала ее бестактность.

      Леди Эббот чуть улыбнулась и ободряюще похлопала сына по руке.

      – Нет, дорогой, мы поедем в дорожном экипаже Септимиуса. Он гораздо удобнее.

      – Я слышала, что все накладки на его дверцах из чистого серебра, – снова вмешалась Шарлотта.

      – Кажется, так и есть, – кивнула леди Эббот. – Через несколько дней мы с Сиреной уезжаем в Морган-Корт, а уж оттуда – в Лондон. Буду очень благодарна, если ты одолжишь нам свою карету, чтобы добраться до Морган-Корта.

      – Разумеется, мама.

      – Но что, если мне вздумается как раз в это время навестить сестру? – заныла Шарлотта.

      – В