Черный обелиск. Эрих Мария Ремарк

старости и холодного рассудка?

      – Бедность, болезнь и одиночество, – отзываюсь я и становлюсь вольно.

      – Это только другие названия для опыта, старости и заблуждений ума.

      Георг вынимает у меня изо рта сигару, мгновение смотрит на нее и определяет, как опытный коллекционер бабочку:

      – Добыча взята на фабрике металлических изделий.

      Он извлекает из кармана чудесно осмугленный дымом золотисто-коричневый мундштук из морской пенки, вставляет в него мою бразильскую сигару и продолжает ее курить.

      – Ничего не имею против конфискации сигары, – заявляю я. – Хотя это грубое насилие, но ты, как бывший унтер-офицер, ничего другого в жизни не знаешь. Все же зачем тебе мундштук? Я не сифилитик.

      – А я не гомосексуалист.

      – Георг, – продолжаю я, – на войне ты моей ложкой бобовый суп хлебал, когда мне удавалось выкрасть его из кухни. А ложку я прятал за голенище грязного сапога и никогда не мыл.

      Георг смотрит на пепел сигары. Пепел бел как снег.

      – После войны прошло четыре с половиной года, – наставительно отвечает он. – Тогда безмерное несчастье сделало нас людьми. А теперь бесстыдная погоня за собственностью снова превратила в разбойников. Чтобы это замаскировать, нам опять нужен лак хороших манер. Ergo!{ Следовательно! (лат.)} Нет ли у тебя еще одной сигары? Эта фабрика никогда не позволит себе подкупать служащих одной сигарой.

      Я вынимаю из ящика стола вторую сигару и отдаю ему.

      – Ум, опытность и старость все же иногда идут на пользу, – замечаю я.

      Он усмехается и вручает мне взамен сигар пачку сигарет, в которой недостает шести штук.

      – А что произошло еще? – осведомляется он.

      – Ничего. Клиентов не было. Но я вынужден настоятельно просить о повышении моего оклада.

      – Опять? Ведь тебе только вчера повысили!

      – Не вчера. Сегодня утром в девять часов. Какие-то несчастные восемь тысяч марок! И все-таки в девять утра это было еще кое-что. А потом объявили новый курс доллара, и я теперь уже не могу на них купить даже галстук, только бутылку дешевого вина. А мне необходим именно галстук.

      – Сколько же стоит доллар сейчас?

      – Сегодня в полдень он стоил тридцать шесть тысяч марок! А утром всего тридцать тысяч!

      Георг Кроль рассматривает свою сигару.

      – Уже тридцать шесть тысяч! Дело идет быстрее кошачьего романа! Чем все это кончится?

      – Всеобщим банкротством, господин фельдмаршал, – отвечаю я. – А пока надо жить. Ты денег принес?

      – Только маленький чемоданчик с запасом на сегодня и завтра. Тысячные и стотысячные билеты и даже несколько пачек с милыми старыми сотенными. Около двух с половиной кило бумажных денег. Инфляция растет такими темпами, что государственный банк не успевает печатать денежные знаки. Новые банкноты в сто тысяч выпущены всего две недели назад, а теперь скоро выпустят бумажки в миллион. Когда мы будем считать на миллиарды?

      – Если так