Дети железного занавеса. Инна Робертовна Пермякова

лапками за колоски и травинки, раскачивались под едва ощутимое дуновение ветра. Бывало, что мальчики лежали так в молчании, заложив руки за голову, прикрыв глаза и радуясь простоте и незамысловатости жизни. Иногда Шура примерял на себя роль учителя и знакомил городского с азами чувашского языка. В городе все говорили только на русском, а в деревнях еще помнили свои корни.

      – Сакна чавашла мен тессе? 8– спросил Юра, лениво показывая пальцем на уползающий за горизонт кроваво-красный диск.

      – Хевел, – ответил Шура, перекатявая зеленый стебелек между зубами.

      – Хевел, – повторил Юра. – Солнце.

      – Терес9, – хвалил Шура.

      И снова дети погрузились в молчание. Так хорошо, что и говорить незачем.

      – Шура, – нарушил тишину Юра, – а где твой … – Мальчик задумался. – Пичче? Старший брат? Я не видел его этим летом.

      – В армию забрали, – ответил за товарища Толик Скрипин. Он считал себя лучшим другом Шуры и везде таскался за ним.

      – Да ты что! – восхитился городской.

      – Ага! В Афганистане служит! – с гордостью заявил Толик, как будто речь шла о его брате.

      – Вот это да! Шура, ну расскажи! – взмолился Юра. – Он письма шлет?

      – Шлет, но редко. Вот месяц назад последнее пришло, – неохотно ответил Шура.

      – И что он пишет?

      – Пишет, что горы в Афганистане очень красивые. Пустыню, пишет, видел. Только вот жалуется, жарко очень. Еще написал, что «за умелые действия в боевых операциях ему присвоили воинское звание младшего сержанта и назначили на должность командира саперного отделения», – последнюю фразу Шура поизнес четко, будто заучил ее наизусть специально.

      – Вот это здорово! Ай да молодец! – с завистью в голосе сказал Юра. – Я бы тоже хотел!

      – Чего хотел? – спросил Шура.

      – Ну, в Афгане служить.

      Шура как-то странно посмотрел на друга и вдруг сказал:

      – Витька добровольцем в Афган ушел. Подал заявление, чтобы его именно туда направили. А матери письмо написал: так, мол, и так, еду в Афганистан. Мама как прочитала, так и упала в обморок. В себя пришла потом и проплакала весь день. Все причитала: «Ну как же так, сынок?». Вот теперь каждый день на почту бегает. Все письма ждет. Как получит, радуется. Читает и плачет. Не получит – ходит чернее тучи. Ночами не спит. Все вздыхает, – Шура и сам тяжело вздохнул.

      Юра все никак не мог понять, чего же она плачет-то. Ее сын – командир саперов! Гордость семьи! А она ревет, глупая. Странные эти женщины, конечно.

      После разговора с мальчишками прошло почти полгода. Юра проснулся среди ночи от истошного душераздирающего крика. Он испугался, не мог понять, что происходит. Родители тоже проснулись.

      – Мама, что случилось? – спросил Юра.

      – Ничего, спи, сынок, – ответила мама, но в голосе Юра различил беспокойство.

      Отец вышел в коридор, приоткрыл дверь и тут же закрыл.

      – Что там, Коля?

      Отец тяжело вздохнул и тихо ответил:

      – Груз 200.10

      Мама приглушенно ахнула:

      – Как же так? Бедная Антонина!

      Юра

8

– Как это будет по-чувашски? (Перевод с чувашского)

9

– Правильно. (Перевод с чувашского)

10

Условное обозначение цинкового гроба с телом погибшего солдата, применяемое при транспортировке.