das Los. Юлия Волкова

Я до сих пор удивляюсь, как мог не догадаться об этом сразу. Наверное, волнение так сильно затуманило мне голову, что я перестал понимать что-либо вообще.

      Два черных пятня на земле – плащи, служившие барьерами – медленно приближались к ногам стрелков. Все происходило уж слишком медленно. Я несколько раз усомнился, не ошибся ли в подсчете шагов.

      Внезапная вспышка озарила поле. Я зажмурился на мгновение, но за этот крошечный промежуток времени кто-то успел нажать на курок. Раздался выстрел, сопровождающийся гневным рычанием и криком, полным боли и отчаяния.

      Я в ужасе распахнул глаза. Из-за чертовой вспышки все вокруг превратилось в темно-синее пятно.

      Холодная паника охватила меня, когда я увидел бьющегося с приступами боли приятеля.

      – Дмитрий! – Я подбежал к нему со спины. Рука моего товарища окрасилась в бордово-черный оттенок. Ладонью бедняга давил на ногу, на колено, которое – ах, боже мой! – было полностью раздроблено! Зрелище было уж слишком безобразным, я не стану в подробностях описывать это, ибо не хочу вновь вспоминать то, что часто виделось мне в кошмарах.

      Неистовый грохот оглушил нас. Дмитрий сильнее сжал руку на колене. Я хотел было снять с себя плащ и перевязать ему артерию, но он вдруг потянулся за пистолетом свободной рукой, который ранее выронил.

      Я поднял голову, придерживая Дмитрия за спину: барин в ожидании и, наверняка, с затаенной надеждою стоял перед барьером и молча наблюдал за нами. Его пистолет в правой руке дрожал, а копна мокрых волос почти полностью закрывала лицо, я не мог понять, что оно выражает. «Случайный выстрел? Не может быть!», – подумалось мне.

      – В сторону! – простонал Дмитрий, его тело дрожало необычайно, дыхание стало тяжелым и судорожным. – В сторону!!!..

      Я не посмел ослушаться. Меня самого трясло, будто в припадке эпилепсии. Сердце стучало так бешено, что, казалось, сломает мне грудную клетку.

      Обессиленными пальцами Дмитрий поднял пистолет. Я видел, как под ним чернела лужа его собственной крови, я умолял его не тянуть, умолял найти в себе силы. «Пожалуйста, пожалуйста…»

      – Meurs! Meurs, escroc!– хрипло кричал Дмитрий, дуло сильно шатало.

      «Ну же!»

      БАХ!

      Пуля со свистом рассекла воздух. Стоящий до того барин беззвучно повалился наземь. Он лежал, не содрогаясь, не издавая никаких звуков, будто тряпичная кукла. Секундант рывком оказался рядом, замер над его лицом, а затем беспомощно обернулся к нам.

      Пистолет выпал из рук Дмитрия. Он вновь застонал, схватившись за ногу двумя руками.

      Я подбежал к приятелю. Руки не слушались меня, я с усилием стал оборачивать и стягивать ногу Дмитрия плащом, чтобы остановить кровотечение. Дмитрий бормотал что-то несвязанное, ему не хватало воздуха, он вот-вот потеряет сознание из-за болевого шока, из глаз его текли слезы. Окровавленные пальцы моего друга почему-то пытались убрать мои, но попытки эти были, конечно, напрасными.

      – La justice… a triomphé… – слабым шепотом произнес он, а затем, лишившись чувств, медленно опустился на мои вовремя подставленные руки…

      06.09

      (перечеркнуто