Год беспощадного солнца. Николай Волынский

полагать, что-то чрезвычайное, Эсмеральда Тихоновна? – недовольно спросил главврач.

      Она подошла ближе, пристально посмотрела на Мышкина.

      – Ничего страшного, – сказал ей Демидов. – Дмитрий Евграфович – наш человек.

      Чуть наклонившись к столу, Эсмеральда произнесла тихо и мрачно:

      – Бугор в яме.

      Демидов вскочил.

      – Все, доктор, на сегодня! – заявил он Мышкину. – Месяц не могу в горздрав пробиться. Катись отсюда, драгоценный. Мне лавку закрывать надо.

      7. Арбузятник Ефим Беленький

      Оставшись с Эсмеральдой, главврач тихо спросил:

      – От кого сигнал?

      – От Мирры, ештештвенно, кто еще так вас любит!

      – Трудно поверить, – с сомнением произнес Демидов. – После того, что случилось у нас с ее мужем…

      – Нет-нет, она вше понимает.

      – И все же я склонен думать, что здесь больше ваша заслуга, – беззастенчиво польстил Демидов.

      Эсмеральда всхлипнула, потом тяжко вздохнула:

      – А вы меня – на помойку. Такая благодарность. Двадцать три года оттарабанила на одном меште!..

      – Эсмеральда Тихоновна, – умоляюще сложил ладони профессор Демидов. – Вы же прекрасно знаете, какие сейчас порядки! Всё – в Женеве. Я человек подневольный, – он вспомнил Мышкина. – Можно сказать, почти крепостной.

      – …Посадят в мое кресло двадцатилетнюю дуру!.. Без мозгов, без соображения, без лифчика и без трусов!.. Можно работать в такой обстановке?

      – Да уж! – вынужден был признать Демидов. – В такой обстановке работать невозможно…

      – Я и говорю!

      – Попробую еще раз с хозяевами, – пообещал главврач.

      – Не надо! – с горечью возразила Эсмеральда. – Вшё равно без толку. Плевать они на вас хотели. Они себе бижнес делают. Им все равно, чем жаниматься – прежервативами торговать или ждоровьем!

      Секретарь-референт председателя комитета по здравоохранению, который врачи для удобства продолжали называть горздравом, Мирра Герцевна носила редкую фамилию Периклес. Она когда-то была главврачом огромной территориальной больницы в Московском районе. Дело свое поставила на высшем уровне, переманивала к себе лучших специалистов не только Питера, но и Москвы. Несколько лет обивала пороги Ленгорисполкома и добилась, чтобы город построил многоквартирный дом для её врачей и медсестер – это было самое большое богатство в те времена.

      В годы напастей – перестройки, демократии и свободы – Мирра Герцевна и ее муж перестроиться, демократизироваться и освободиться не сумели. Скоро обнаружили, что находятся в огромном сумасшедшем доме под названием «Российская Федерация». Только без психиатров. А город с названием Санкт-Петербург супруги Периклес стали воспринимать, как бешено несущийся поезд под управлением безумного машиниста.

      И тогда Мирра Герцевна и Соломон Аронович Периклесы поняли, что пора прыгать с этого поезда