Сыграй со мной в любовь. Элен Блио

за территорию нашего поселка. Дорогу до станции мы сделали сами, довольно качественную, поэтому едем быстро.

      Пока рулю, вспоминаю, что за улица такая, Заводская, и где там дом четыре. А когда соображаю, где это, прихожу в легкий шок.

      Есть у станции три старых-старых барака постройки годов пятидесятых. Их давно пора сносить, но кто это будет делать? Строить там что-то бессмысленно, расселять людей некуда. Так и живут, бедняги.

      И эта малышка, получается, там обитает? Ничего себе…

      – Вы там давно… хм, проживаете?

      – Давно. Почти с рождения.

      И молчит. Интересно, как она там выросла и… сохранилась? Да еще и в музыкальную школу ходила! И училище окончила, наверное? Там же одни… отбросы по сути? Алкоголики?

      – Я поэтому и не хотела вам адрес говорить.

      – Почему?

      – Потому. Вы сейчас сидите и думаете, как такую, как я, взяли работать в ваш элитный сад, да?

      – Нет. Я думал вовсе не об этом. И сад не мой.

      – Я знаю, что вы соучредитель. На ваши деньги его строили и содержат.

      – Не только на мои. Несколько жителей поселка вложились. И… деньги за ребенка я плачу, как все, так что…

      – У меня есть образование, и я имею право с детьми работать, и медкнижка у меня в порядке.

      – Я разве что-то сказал?

      – Элеонора Григорьевна знает о том, кто я и откуда.

      – Лика, притормозите, а? Я разве вас в чем-то обвинил?

      Опять молчит. Отворачивается, глядя в окно, словно там что-то важное.

      – На углу остановите, пожалуйста.

      – А к подъезду не проще подъехать?

      – Пожалуйста, вы можете сделать так, как я прошу, а?

      Поворачивается резко, в глазах слезы! И в голосе чувствую истерику. Чёрт. Мне это совсем не нравится.

      – Лика, я остановлю там, где вы просите.

      – Спасибо.

      Как раз подъезжаю к нужному повороту, проезжаю еще метров двести.

      Господи, тут хоть один фонарь горит? Темень, как в… Не важно. Как ОНА тут ходит?

      Торможу, паркуюсь. Лика поворачивается, видимо, чтобы поблагодарить, но… Я пока не готов ее отпустить.

      – Да… Насчет того, зачем вы ко мне приходили. Вы хотите дополнительно заниматься с Полиной?

      Вижу, что она мнется, не знает, что сказать.

      – Лика? Хм… Ангелика Витальевна? Вы обещали моей дочери, что будете с ней заниматься?

      Вскидывает глаза испуганно.

      – Я не обещала! То есть…

      – Что? – Почему-то хочется быть с ней строгим сейчас. Напугать. Дать понять, что я со своей дочкой играть в такие игры не позволю! Если обещала – надо держать слово!

      – Извините.

      Опускает голову и… Чёрт, плакать опять вздумала, что ли?

      – Лика?

      Делаю движение к ней, она, видимо, замечает и быстро шарахается от меня, дергает дверь – заблокировано.

      – Почему вы закрыли?

      – Лика, успокойтесь. Я открою.

      – Откройте. – Не смотрит на меня, через паузу добавляет. – Пожалуйста.

      – Лика, вы хотели заниматься с Полиной?

      – Да. Она… она