Дефицит Высоты. Человек между разрушением и созиданием. Олег Поляков

подручных средств некое подобие стола.

      Ещё мужчины курят, распространяя невероятную вонь, папиросы и сигареты. Но теперь, вследствие тотальной эмансипации, к ним повсеместно присоединяются женщины. Конечно, мы тут опять впереди планеты всей, но по наблюдениям автора немки не очень уступают русским женщинам. Курящая женщина – что может быть ужаснее, но, как правило, они не ведают о разрушительности того, что они творят.

      Разрушительность имеет и свои возрастные отличия. Среди детей велика доля склонных ломать всё, что им попадёт в руки, или до чего они смогут дотянуться. Активность ребёнка ищет выхода, а сообразить направить её на что то путное он ещё не в состоянии, ломать же проще всего. В этих случаях важно своевременно переключать его внимание, а затем и деятельность, на посильное ему созидательное. Чтобы повторяемое раз от разу разрушение не закрепилось в виде фиксированной программы. Но существует так же врождённая разрушительность, столь сильная, что её не в состоянии скрыть ни ребёнок, ни взрослый. Один случай автор запомнил на всю жизнь. Дело было в Боржоми, где я отдыхал в далёкие советские времена. Я шёл к выходу из курортного парка, а мне навстречу грузинская семья. Девочка лет шести, увидев сразу за входом большую клумбу, бросилась к ней и стала выдирать с корнем цветы. Всё произошло молниеносно, а выдирала их она с такой энергией, что к тому времени, когда отец её оттащил от клумбы, заметная часть последней стала жертвой этой беспощадной прополки. Сцена была настолько нереальной, что я буквально остолбенел.

      Кстати, (автор только со временем понял, насколько эти два явления тесно связаны друг с другом) кормили в санатории отвратительно: на второе в обед только ржавый отварной хек и серое жидкое пюре. Санаторий был всесоюзного подчинения, но персонал был исключительно грузинский. Беседа с очень представительным главврачом ничего не изменила. А далее, прогуливаясь после ужина, я увидел двоих детей лет двенадцати, каждый с двумя увесистыми авоськами, которые, выйдя из задних дверей столовой и, оглядываясь, пробирались куда то в дальний конец санаторной территории. Потом ещё один с двумя сумками. На следующий день я за завтраком поделился своими соображениями, что, наверное, стоит отобрать пару авосек и отнести их главврачу, на что соседи по столу с плохо скрываемым ужасом поинтересовались у меня: «Вам что, жизнь надоела?» Так при столкновении с разрушительностью, носящей поистине тотальный характер, пришлось дать задний ход. После этого и других наблюдений, сделанных во время неоднократных посещений этого благодатного края, никакие события, происходящие в Грузии после 1991 года, меня уже не удивляли. Невозможно что то построить на фундаменте воровства, так прочно въевшегося в архетип нации.

      Враньё, ложь, сплетни, клевета, проделывают огромную разрушительную работу. Мы настолько привыкли жить в облаке лжи и обмана, что воспринимаем это как норму. Тут и недобросовестные продавцы, у которых тысяча способов, как