Злосчастие Добродетели. Маркиз де Сад

непримиримости наших начал. Однако страдания эти различны, это и составляет многообразие сцен в книге. В многообразии страданий проявляется всё многообразие наших отношений с добродетелью.

      Начнём с того, что Жюстина, выброшенная на улицу из монастыря, где она вела спокойную жизнь, получала замечательное образование и была защищена от всех превратностей жизни, оказывается лицом к лицу с порочным существованием, ничем не прикрытая – ни деньгами, ни положением. Она бросается в Прошлое, но те кто любил её, как ей казалось, вовсе её не любили, а лишь делали вид, из корысти. Прошлое обмануло ожидания Добродетели, потому что прошлого уже нет, а в настоящем всё по-иному. Жюстина обращается к церкви, и вот тут она сразу наталкивается на нечистые помыслы её служителя. Он готов с ней соединиться (читай: с добродетелью), но бесчестным образом, недостойным.

      Долее Жюстина попадает в руки ростовщика, то есть жадины и корыстолюбца-завистника. Тому «Добродетель» ни к чему, разве что можно как-то её использовать или за её счёт обогатиться. Что он и делает, в результате подводя Жюстину-Добродетель под монастырь. Она, обвинённая в краже, попадает в тюрьму. Но Добродетель неуничтожима, поэтому не может попасть на эшафот. Спасается она благодаря законченному злодейству, стоящему уже вне жизни. Это злодейство в ней, в Добродетели, нуждается, чтобы продать её расчётливо и прибыльно. Злодейство жаждет прямого соединения с Жюстиной… воля случая едва спасает нашу героиню вместе с её непорочностью.

      А дальше она кочует из рук в руки. Так учёный-хирург (понимай так, наука вообще) приносит её (добродетель) в Жертву Знанию. Как удивительно точно обрисовал де Сад за 150 лет до опытов Менгеле на людях и прочих научных экспериментов 20-го столетия, эту ужасную истину, что ради Всех, ради Истины можно пожертвовать Немногими.

      Кто её бесчестят во всех отношениях, держат при себе и используют, как хотят, так это священники, монахи, к которым она, впрочем, сама приходит в наивной вере обрести успокоение и радость веры.

      Представлен в книге и народ в его глупости и неспособности хоть как-то задуматься. Воплощённый в неумной торговке-разносчице, он и приводит Жюстину к окончательной погибели. Но воля неба в последний миг её спасает, столкнув с её порочной сестрой. Жюстина спасена, благодаря положению сестры и её любовника, окружена заботой и вниманием, все беды позади, и Добродетели нечего делать, незачем дальше существовать: испытания закончены. То, чего не могли уничтожить люди, уничтожает Небо, сразив Жюстину молнией. Но Добродетель, как я уже писал, не может быть уничтожена, поэтому сражено лишь одно её воплощение, чтобы передать эстафету и воплотиться в иной форме, в виде её сестры монахини, раскаявшейся во всех своих прегрешениях… Так преображённая Добродетель вновь попадает в монастырь (сиречь в изоляцию от Жизни), откуда она вышла в мир, до очередного испытания…

      Достоевский в «Братьях Карамазовых», в «Преступлении и Наказании» пользовался формой детектива, для