Выжить. Линда Ли

висели в воздухе, а я этого даже и не поняла. «Да, Лада, это называется «позднее зажигание», – мысленно сказала я себе. Но размышлять о моей заторможенной реакции было некогда: мы летели над ночным городом. Ну как летели – резко перемещались квадратно-гнездовым способом, и со стороны могло показаться, что вертолёт бьется в конвульсиях. И все же это лучше, чем быть растерзанными троллями.

      – Здесь должна быть рация, включи её! – прокричал Вадик мне почти в ухо. Мягкая подсветка освещала приборную панель вертолёта, но этого света было недостаточно для Вадика. Зная, что я отлично вижу в темноте, он не сомневался в том, что рация будет обнаружена. После обзора кабины я увидела рацию, висящую справа от моего пилота, практически рядом с его дверью. Указав пальцем на нее, я характерным жестом руки попросила передать ее мне. Вадим понял, и через секунду рация была у меня. Я нажимала все кнопки без разбору, пытаясь оживить аппарат.

      – «Выбытие», как есть! – громко усмехнулся Вадим.

      Дождь хлестал по лобовому стеклу и стеклянной крыше вертолета. Интересная модель “вертушки”, в Дажольске я летала на других, пассажирских. Я посмотрела вверх на крутящиеся лопасти, на которых горели прожекторы. От цикличного хода этих огромных крыльев вырисовывался большой светящийся круг. А вокруг была темнота. Лишь по удаляющимся внизу огонькам было понятно, что мы покидаем пределы города.

      – Куда летим? – я повернула к нему голову.

      – Нам нужно пробираться к твоим, я Василичу обещал, что…

      Договорить не успели – за нами началась погоня. Мы увидели огненные росчерки выстрелов, летящих мимо. Второй вертолет стремительно нас нагонял. Нам активировали ошейники. Я почувствовала, как мой «браслет» завибрировал и начал сжиматься, сдавливая мою шею. Выронив рацию, я схватилась за него обеими руками, пытаясь оттянуть его, чтобы сделать вдох. Краем глаза я увидела Вадика с красным от удушья лицом. Он протягивает руку к приборной панели и, сжав её в кулак, яростно бьет несколько раз по кнопке, находящейся под защитным кожухом. Отчего вертолет сбрасывает свои лопасти и откидывается стеклянная крыша! Больше нет светящегося круга над головой. Темно, дождь льёт в кабину. Рука Вадима находит в боковине моего кресла рычаг и резко дергает его на себя. Меня вместе с креслом выбрасывает вверх из кабины, и я, зависнув на миг в пустом пространстве, начинаю падать вниз.

***

      От скорости падения в ушах засвистел ветер, а стук сердца ощущался где-то в горле. Но спустя секунд пятнадцать, я снова зависла в воздухе: у находящегося подо мною кресла раскрылся парашют! Переведя дыхание, я крепко вцепилась в кресло. Дыхание! Я дышу, давления ошейника больше нет, как так? Плавно опускаясь вниз, я пыталась рассмотреть местность. Вокруг одни кроны деревьев, и прямо на них падала я. Меня цепляло за ветки, слышался треск сучьев, от сильного удара о препятствие меня развернуло головой вниз, но надёжное крепление кресла не дало мне выпасть из него. Так я и зависла, вниз головой, зацепившись парашютом за деревья. Пытаясь прийти в себя,