Опалённые любовью. Елена В. Еждина

Мы договорились, что она приедет ко мне на пельмени ровно через две недели – во вторник. Я никак не могла дождаться этого дня.

      Наконец вторник наступил, я наготовила пельменей, прождала весь вечер – Лена так и не приехала. Тогда не было мобильников – нельзя было ни позвонить, ни написать, чтобы узнать, что могло случиться. Я расстроилась, подумала, что она, возможно, не смогла ни с кем оставить детей, но в скором времени она приедет ко мне.

      В ночь со вторника на среду, уже под утро, мне приснился странный сон – мы едем с ней на машине домой. Вдруг она исчезла из машины, которая ехала, не останавливаясь, а я так и осталась ехать в этой машине домой. После сна осталось щемящее чувство.

      Днем, когда я возвращалась с учебы в общагу, я увидела автобус, который как раз ехал в мой родной город. Снова тоскливо защемило сердце – я удивилась и подумала, что я уже на втором курсе, что я уже так не скучаю по дому, да и, кроме того, через два дня, в пятницу, как раз на этом рейсе я еду домой. Отчего стало так тоскливо?

      Еще два дня, погруженные в учебу. В пятницу еду домой – на мне осеннее пальто апельсинового цвета, белый свитер, светло-желтые с белым штаны. Едва я успела зайти в подъезд, из квартиры выскочила мама. Побежала мне навстречу со словами «Лена умерла». Первая мысль – неужели разбилась? Ей требовались невероятные усилия, чтобы сесть за руль, она всегда нервничала, была очень сконцентрирована, а незадолго до этого она с детьми перевернулась в машине. Нет, не разбилась.

      Я практически не ношу черное или просто темное, и тогда дома из темного не было ничего. На похоронах ярко светило солнце, и я была апельсинового цвета.

      Ее смерть была странной. Версий было несколько, но одна более всех заслуживает доверия. За пару дней до смерти – она как раз приехала с детьми к матери – привезли чугунную печку. Когда ее выгружали, печка поехала, и Лена приняла ее на себя, животом. Скорее всего она получила тупую травму живота – а это сильнейшее внутреннее кровотечение. После этого она привела в порядок огромный деревенский дом, намыла полы, все окна, помыла детей в бане. Вечером во вторник ей стало плохо, она позвонила брату, моему отцу, попросила приехать за ней и забрать ее в город. Он, видимо, не оценил всю опасность ситуации, сказал, что выпил пива, и не поехал за ней. В ее смерти потом он винил себя.

      Они вызвали скорую, которая забрала Лену в больницу. Ее мать поехала с ней. По ее словам, после осмотра врача у Лены стал «расти живот» – по всей видимости, вся брюшная полость была заполнена кровью. Лену отправили в срочном порядке на операционный стол, а мать поехала к детям. Когда она приехала, маленький Ленин сын сидел за столом и говорил одну фразу: «мама не вернется».

      Боясь осложнений во время операции, врачи вызвали вертолет, но поскольку операция проходила хорошо, его развернули. Операция прошла благополучно. Лена умерла после операции около семи утра в среду из-за оторвавшегося тромба – в то время, когда мне приснился тот сон.

      Она снилась мне еще лишь