Дом на глухой окраине. Ксения Комал

концов, людей рядом не видно, а Лев и так узнал о ней чересчур много нового за последние дни.

      Приближающиеся шаги Вика услышала слишком поздно. Она резко присела, прижимая к себе уже снятое платье и стараясь не дышать. Голос Ильи она узнала сразу и оттого еще плотнее слилась с кустами. С кем он говорит, было неясно, но по слезливым ноткам Вика предположила, что это – Женя, которой сейчас полагается участвовать в поисках собственного ребенка.

      – Так что ты решил?

      – Пока ничего, думаю.

      – И долго собираешься?

      – Мне казалось, у тебя были какие-то другие дела…

      Женя замолчала, и Вика чуть не высунулась из кустов, думая, что они ушли, но снова заговорил Илья:

      – Прости, не надо было…

      – Почему?.. Почему ты ничего не делаешь? – Женя всхлипнула, явно намереваясь разразиться слезами, потом наступила тишина.

      Вика осторожно выглянула из своего укрытия и с изумлением увидела, как Илья обнимает их общую подругу детства и успокаивающе гладит ее по спине. Именно в этот момент Вика начала чувствовать холод, кожа порылась мурашками, в горле запершило. Чтобы не закашлять, она сдавила челюсти руками, но все же издала сдержанный хрип. Илья услышал. Он повернул голову в сторону звука и уставился Вике прямо в глаза. Она нервно сглотнула и попыталась прикрыть платьем свое белье, впрочем, без особого успеха. Предательский приступ кашля снова прорвался наружу, и Женя почти обернулась к кустам, но Илья вовремя ее придержал.

      – Давай я тебя провожу.

      – Как раньше? – Судя по голосу, она улыбнулась, а Вика про себя возмутилась поведением мамаши, потерявшей ребенка.

      – Да.

      – А мороженое купишь?

      – Прохладно сегодня для мороженого. – Илья, незаметно для Жени, ехидно подмигнул Вике, и та покрылась густым румянцем.

      – Все равно хочу!

      Илья выпустил Женю из объятий и направился дальше по тропинке, она пошла за ним, продолжая что-то канючить. Отношения друзей детства открылись с новой стороны, и теперь Вика была особенно рада, что уезжает, – тем более после такого позора.

      Наскоро натянув родную, пропахшую речкой одежду, она оставила платье висеть на кусте и пошла к дому, отчаянно надеясь, что больше никого сегодня не встретит.

      Лев был в саду – с лопатой и мятой коробкой из-под обуви. Выглядел он куда мрачнее, чем накануне, и Вика на всякий случай повернула назад, но была замечена.

      – Милая, ты уже пришла?

      – Да… Я… на кладбище сходила. – Она навесила на лицо траурное выражение, однако это не помогло.

      – А что так далеко? И у нас ничем не хуже.

      – В… в смысле?

      Вика нерешительно подошла, внимательно к нему приглядываясь. Издевательского тона Лев почти никогда себе не позволял, а если и позволял, то в отношении людей, которых безгранично презирал. О ее приключениях на кладбище он вряд ли знает, так что… Опять соседи наплели что-то о ее прошлом?

      – Сама полюбуйся! –