Большое сердце маленького воина. Татьяна Парнищева

тёмными волосами. Она тёрла ушибленное плечо, по которому попал самодельный снаряд Артура, и с опаской косилась на приближающихся непрошенных гостей.

      От изумления приятели встали, как вкопанные. Почувствовав их растерянность, незнакомка осмелела и дерзко спросила чуть хрипловатым голосом:

      – Я вижу, вы с пелёнок обучены светским манерам и знаете, как себя вести при встрече с дамами.

      Первым пришёл в себя Артур.

      – Это ты, что ли, дама? – скривил рот в презрительной усмешке.

      Эдвин молчал, наповал сражённый красотой юной леди.

      Девочка легко и грациозно поднялась с камня, на котором сидела. Откинула назад сверкающие на солнце смоляные пряди, прищурила раскосые зелёные глаза.

      – Смею предположить, что из нас троих точно кто-то дама. Или я ошибаюсь? Хотите поспорить?

      – Больно надо с тобой спорить, – хмыкнул Артур.

      Но и он был не в силах отвести взгляда от красотки.

      – Лучше говори, зачем за нами следила? И не вздумай отпираться. В гневе я страшен.

      Незнакомка откинула голову назад и рассмеялась. Её смех был таким звонким и заразительным, что Эдвин с Артуром не удержались. Оба стояли напротив и улыбались, подобно двум дуракам.

      – Кто ты такой, бесстрашный воин с женским полом, чтобы я давала тебе отчёт?

      Она окончательно пришла в себя после удара. Правда, зашибленное плечо всё также болело. Ну ничего. Вернётся домой, и Тереза смажет его своей волшебной мазью. Она сама делает эту мазь, никому не выдаёт секрета её изготовления и уверяет, что та способна излечить абсолютно от всех недугов.

      Тонкой интуицией, присущей женщинам с рождения, девочка вдруг осознала своё невидимое превосходство и власть над этими двумя нескладными подростками. Один был ещё ничего, голубоглазый, с копной огненно-рыжих кудрей. Но второй, что постоянно задирается, просто ужасен. Артур готовился ответить что-нибудь жёсткое и резкое, чтобы проучить нахалку. Но изумрудные глаза смотрели спокойно и насмешливо. Изящно очерченный рот чуть приоткрылся в ожидании того, что он скажет.

      Он очень хотел поставить её на место, объяснить по-мужски кратко и грубо, – он не воюет с женщинами. Даже если они такие противные, как эта. Но девчонка не была противной. Напротив, таких, как она, Артур никогда ещё не встречал. Язык словно к нёбу прирос. Так бы вечно стоял и пялился на тёмные локоны, небрежно струящиеся по стройной спине. На тонкие кисти рук с почти прозрачными хрупкими пальчиками.

      – Так уж и быть, – смилостивилась незнакомка, вдоволь насладившись позорным поражением незваных гостей.

      – Скажу вам, что тут делаю. Вижу, сами вы ни за что не догадаетесь. Думаете, остальным делать больше нечего, как вести наблюдение за двумя невоспитанными мальчишками? Я хожу сюда каждый день кормить уток и лебедей. Утаскиваю с кухни хлеб и кормлю. Они ко мне уже привыкли. Подплывают совсем близко, не боятся. Вот смотрите, – движением фокусницы она вытащила из кармана кусок булки и бросила его в воду.

      От брошенного хлеба по воде разошлись круги, по которым