Назад в СССР: 1985. Книга 5. Максим Гаусс

измене, считают, что он неправильно использовал секретную информацию, способствовал ее передаче иностранной разведке.

      – Чушь! – выпалил я.

      – Я знаю. Большая часть улик сфабрикована.

      – В комитете есть крот. Человек, который снял его с должности, пресек работу учебного центра и распустил перспективное подразделение «Барьер». Это же очевидно. Причем крот не простой, явно влиятельный.

      Иванец не ответил.

      – Ну, это я и так предполагал. А от чего вы хотите меня защитить? – поинтересовался я.

      – Разве Лисицын тебе не сказал? – удивился тот.

      – Не понимаю, о чем речь, – выдохнул я, хмуро разглядывая молодую сосну.

      Павел Сергеевич посмотрел мне прямо в глаза и задал вопрос, которого я совершенно не ожидал:

      – Ты не задаешься вопросом, почему тебя не ищет военная комендатура?

      – Размышлял, только выводы неоднозначные. Просветите, почему же?

      – Когда тебя забрали из Чернобыля-2, та машина направлялась вовсе не в Припять. Точнее туда, но она просто не доехала бы до пункта прибытия. На машину коменданта должны были совершить нападение. Именно поэтому вмешался наш оперативник и вытащил тебя оттуда.

      – Лисицын! Это он обезвредил моих сопровождающих!

      – Да. Сопровождающий тебя офицер действительно был из военной комендатуры. Капитан Жмыхайло. А вот все остальные, включая водителя, не являлись сотрудниками комендатуры и вообще не были военными. Не исключаю, что их задача заключалась убрать тебя так, чтобы ты не доехал до места прибытия. Несчастный случай, например. Понимаешь?

      – Меня хотели убить?

      Отец Генки только неопределенно кивнул.

      Налицо какая-то сумбурность в происходящем. Сначала история с побегом из машины военной комендатуры, затем поджег дома, в котором я жил. Что, черт возьми, происходит? Кто все это делает?

      – Кому и чем я помешал? – подумав, я задал простой, но важный для меня вопрос.

      Павел Сергеевич ответил не сразу.

      – Факторов много. Но считаю, что определяющим был момент, когда Алексей Владимирович Черненко, а после и капитан Гнездов написали рапорта, в которых черным по белому было написано, что у тебя повышенный интерес к атомной электростанции. Ты был одержим обучением, сразу же обратил на себя внимание преподавателей. Твои действия, разговоры… Все проявленные успехи на занятиях и вводных были учтены. Один из твоих товарищей подтвердил подозрения насчет тебя. Кто-то из комитета эти рапорта прочитал и сделал соответствующие выводы. Возможно, есть что-то еще. Полагаю, причина все-таки в этом. Скажи, а с чего ты вообще взял, что на станции присутствуют диверсанты? Как ты догадался, что для атомных реакторов ЧАЭС есть какая-то угроза?

      – Интуиция, наверное, – соврал я. Про расследования Григория я решил не говорить. Ведь это он натолкнул меня на мысль, что аварии на ядерных объектах СССР происходят непросто так. – А впрочем… Вы наверняка знаете, что на аэродроме Овруч я задержал представителя иностранной разведки. Вывод, что первоочередная цель – это радиолокационная