Говорящие куклы. Елена Андреевна Кочешкова

от крыши до крыши, были натянуты веревки с мокрым бельем. Тяжелая холодная капля сорвалась с одной из рубашек и упала на лоб Шен-Ри. Вздрогнув, он словно очнулся и наконец пришел в себя.

      – Где мы?

      Зар пожал плечами.

      – Где-то возле аптечной лавки, судя по запаху, – он критически осмотрел Шена с головы до ног и промолвил: – Похоже, внешний мир произвел на тебя глубокое впечатление, дружище. Предлагаю немного сгладить его в более приятных местах этого города. Постой здесь, я найду нам извозчика и покажу тебе один чудесный парк. Думаю, сейчас это то, что нужно, – он улыбнулся и виновато развел руками: – Вообще-то, я хотел для начала отвести тебя в бордель, малыш Шен, чтобы ты уже наконец расстался со своими иллюзиями о женщинах. Но, похоже, сегодня не лучшее для этого время.

      Что ж… К чести Шен-Ри стоит сказать, что в парке он и впрямь достаточно пришел в себя, чтобы продолжить изучение города без коленной дрожи и с относительно прояснившимся сознанием. Но до борделя в тот день так и не дошло: Зар посчитал, что на первый раз Шену и так хватит ярких впечатлений.

      Уже поздно вечером, когда они оба растянулись на своих узких постелях, Зар позволил себе осторожный вопрос.

      – Ну и как тебе внешний мир?

      Шен-Ри не мигая смотрел в темноту. Он молчал почти весь день и весь вечер.

      – Там очень много всего.

      – Много, да. Ты не видел и сотой части. Мир велик и прекрасен… – долгий вздох Белого Змея подсказал Шену, что его друг снова грустит о чем-то своем.

      – Зар… А ты сам? Каким был твой первый день свободы?

      – О! – Зар оживленно завозился в своей кровати. – Совсем иной! В детстве я лучше тебя запомнил город и обычных людей. И жаждал увидеть их снова. Мой первый выход из храма был похож на праздник. Порой мне кажется, что это был лучший день в моей жизни…

      Шен вспомнил счастливый смех друга в тот далекий вечер несколько лет назад и невольно подивился тому, как все же по-разному они приняли долгожданный дар свободы.

      – Ах да! – воскликнул Зар, вернувшись из своих воспоминаний. – Я совсем забыл ответить на твой второй вопрос: почему нам все же дают покинуть храм.

      – И почему?

      – Подумай сам: сколько взрослых, сильных и красивых мужчин в нашем театре? Много! И все они полны амбиций, тщеславия и… той энергии, что заставляет людей совершать самые немыслимые безумства. Это энергия жизни, энергия солнца. Это то, что гонит нас вперед, заставляет танцевать и жаждать чего-то большего. Запри эту силу в храмовых стенах – и она разрушит его, разломает изнутри. А так… все просто: дай мужчинам возможность потратить ее на женщин, на вино и глупые игры в свободу, и можно не бояться урагана.

      Шен-Ри тихо сглотнул, зажмурив глаза.

      «То, что гонит нас вперед, заставляет танцевать и жаждать чего-то большего…»

      Зар, Белый Змей, куда же она тебя гонит? Отчего твой взор так часто подернут пеленой тоски? И этой самой жажды?

      Соседняя кровать еще раз скрипнула и затихла.

      – Доброй