Заповедники. Ян Бадевский

доносы на соседей, если считают их неблагонадежными. Отправляют, глазом не моргнув, умерших родственников в зомботорий. Еще бы – паранормы защищают Анклав от внешних угроз, не позволяют человечеству соскользнуть в дикость. Надежда и опора.

      Наверное, он сражается за память.

      За тех, кто уже не сможет пройтись по улицам свободного города, но одобрил бы действия Туэйна, если бы стал их свидетелем. Долг перед самим собой. Крупицы самоуважения.

      Поезд начал замедляться.

      Один из самых коротких перегонов на пути беглеца. Дальше – широкие Перешейки и нелегальное пересечение периметра. Задача сложная и, на первый взгляд, невыполнимая. Вот только каждый участок маршрута был просчитан до мелочей. И всё подполье работало на реализацию плана.

      Туэйн посмотрел в окно.

      Впереди выросла стена городских огней. Четвертый Дистрикт выглядел внушительнее Седьмого. Причина, конечно же, в горном ландшафте. На подъезде к острову возникало ощущение Галактики. Словно врезаешься в звездное скопление на бешеной скорости. Звукоизоляция гасила железнодорожные шумы и ярость шторма, но пассажиры видели на стеклах росчерки, оставленные каплями дождя.

      Выпрямляясь, Туэйн почувствовал присутствие.

      Тень чужой эмоции.

      Пришлось загнать внутрь поднявшуюся волну паники. Не исключено, что в вагоне сидел мощный телепат, развлечения ради прощупывающий соседей. Такое случается крайне редко – паранормы не ездят с обычными людьми. А если и ездят, то прилагают максимум усилий, чтобы не выделяться. Эхо первых лет Трансформации – тогда выжившие преследовали всех, кто не соответствовал норме. Боялись не только восставших, но и людей с проявившимися сверхспособностями – телепатов, провидцев, пирокинетиков и прыгунов. Паранормов безжалостно истребляли, пока те не додумались объединиться…

      Двери разошлись, выпуская пассажиров на платформу.

      Туэйн максимально укрепил линию защиты. Всю свою жизнь он был человеком и не умел противостоять существам высшего порядка. Подполье раздвинуло границы возможного. Пришлось модифицировать собственное тело и разум, чтобы играть на чужом поле. Изменить нервные волокна, вживить запрещенные импланты, пройти через серию сложнейших операций. Запустить в свое тело симбионтов, выведенных в лабораториях чужих Анклавов и контрабандой привезенных на Перешейки. Почти год Туэйн провел в клинике, упрятанной под руины цементного завода. На протяжении четырех месяцев его разум был выключен из реальности, остальной срок был потрачен на реабилитацию. Еще два года – калибровка внутренних настроек, освоение недоступных прежде навыков, работа с боевыми инструкторами «Рассвета». Дальше – простые задания.

      Реабилитацию вспоминать не хотелось.

      За порталом гейта моросил дождь и дул порывистый ветер. Туэйн отошел от КПП на полсотни шагов и осмотрелся. Вывел на сетчатку карту Дистрикта, сверился с маршрутом. Путь неблизкий. Очевидное решение – воспользоваться услугами такси или канатной дорогой. Вот только речь идет